***
В кухне было накурено. А в лесу после пожара – слегка пахнет дымом. Жозеф уже несколько раз ловил себя на том, что с трудом различает лицо Шарля через плотные клубы дыма.
– Вот такая ситуация.
– Да... – Шарль добавил еще один клуб дыма.
Он не выглядел расстроенным, разочарованным или огорченным. Да и с чего бы? Для Шарля революция не была делом всей жизни и ее провал никак не должен его задевать.
– Значит, господин Речник – в двух шагах от гильотины?
– Я бы сказал – в полутора.
Товарищ Речник был гением. Но гением тактики. В стратегическом плане он проигрывал.
Он сумел организовать и провести революцию, сбросить короля и установить власть партии. Все планы партийцев на «после революции» исчерпывались двумя словами: «Там разберемся». Сначала такой подход казался правильным: какой смысл строить планы, если можешь проиграть и все, что от них останется – записи в пыточной королевской полиции. И вот, после победы, начались трудности.
Как оказалось, доселе тесно сплоченная группа единомышленников очень по разному представляла себе жизнь в стране после победы.
Одни хотели изменить все. Буквально все. Неважно, есть в таких изменениях смысл или нет, главное – не так, как было. Где взять деньги и как заставить людей принять изменения эти товарищи не задумывались, все чаще и чаще склоняясь к необходимости террора для несогласных.
Другие начинали делить народ на «правильных» и «неправильных». И последних планировали уничтожать. Просто так, чтобы не портили светлый облик революционной страны.
Были и третьи, которые не провозглашали лозунгов. Они тихо отгрызали и уносили в норку все ценное, до чего могли дотянуться. Эти третьи считали, что революция продержится недолго и своей задачей ставили хапнуть и унести как можно больше.
Титаническая задача товарища Речника выглядела примерно как попытки построить новый дом на месте старого без чертежей, когда одна часть строителей крушить стены и выламывает двери, не думая о том, что будет стоять на их месте, другая пытается выгнать из дома тех, кто мог бы помочь, а третьи отвинчивают бронзовые ручки и тащат мебель.
Можно бороться с врагами, но как бороться со вчерашними друзьями? Остатки революционного идеализма не позволяли товарищу Речнику публично назвать своих коллег предателями и казнить. Приходилось действовать тайком.
У главы революции был тайный союзник. Генерал Юбер.
Бывший командир дворцовой гвардии был типичным прагматиков. Юбер понимал, что король на трон уже не вернется – тяжело носить корону, когда у тебя отрублена голова – поэтому нужно делать ставку на того, кто наведет порядок в стране. Но и прямо помогать Речнику он считал неправильным. В итоге два хладнокровных прагматика сошлись на следующих совместных действиях: товарищ Речник прикрывает генерала от ареста – что не очень трудно, когда начальник ревполиции твой вернейший союзник Жозеф – а генерал обещает устранять только тех революционеров, кто слишком заигрывается с казнями.
Пару месяцев шаткое равновесие удерживалось. А потом исчез генерал. Возможно, убит. После этого монархическое подполье начало откровенную охоту за Речником. И только за ним. Но не только оно.
Две попытки отравления, три выстрела, одна бомба... И это – не самый беспокойный месяц.
Спасали вождя только девчонки из его личной гвардии, обучаемые неунывающим троллем Сержем, неудачливым стрелком в господина Шарля. И даже этих девчонок Речнику ставили в вину. Мол, завел себе то ли придворных фрейлин, то ли кровавых псов, то ли гарем... В общем, зачем ему девчонки – непонятно, но все равно это плохо.
Дальше – больше.
Речник начал впадать в паранойю: его планы, казалось бы, доверенные только надежнейшим людям становились тут же известны тем, против кого он действовал: оппозиции в партии, подполью, интервентам из Той страны...
– Чарльз, мне страшно. Верных людей у Речника осталось всего два: я и товарищ Сталевар. Нам он ПОКА верит. И то, пару раз мне казалось, что он проверяет меня на предательство. У нас во дворце – неуловимый шпион, а я не знаю, как его поймать. Ладно, я, я всего лишь бывший антиквар, но мои люди, которые до революции работал и в полиции, они тоже разводят руками.
– Значит, ты хочешь, чтобы находящийся в розыске враг революции вам помог?
– Да на тебя мы не рассчитывали, кто ж знал, что ты появишься... Чарльз, если ты можешь – помоги. Мы справились бы и сами, но не оказалось бы слишком поздно. Вчера товарищу Речнику поставили ультиматум: или он уходит в отставку или народу становится известно о его связях с монархистами, после чего он будет осужден и обезглавлен.
– То есть приговор уже известен до суда? Забавно...
– Ничего забавного. У товарища Речника не так много выходов...
– Ну почему? Я вижу здесь шесть выходов, значит у господина Речника их как минимум восемь.
– Боюсь, он может протянуть время и не успеть. Речник парализован тем, что его планы могут оказаться известны из-за того самого неуловимого шпиона. Он боится высказать их вслух. А одному ему не справится...
– Да... Ситуация куда хуже, чем виделась издалека... Тут одной «летучей мышью» не обойдешься...
– Кем?
– Неважно. Господин Хыгр подсказал одну очень занимательную идею...
– Твой яггай? Ты притащил его в столицу?
– Да, мой яггай со мной.
– Чарльз, вот скажи мне, как можно незаметно ввезти в город огромного волосатого дикаря?
– По-моему, это не тот вопрос, который должен задавать начальник полиции.
– А все же?
– Выгони взяточников, а то в столицу незаметно въедет армия вторжения.
***
Димка внимательно смотрел на таракана, ползущего по стене сарая. Ночь, вернее, ранее утро. Спать Димка не собирался, а сонливости яггаи не чувствуют.
Господин Шарль ушел куда-то на ночь глядя, наотрез отказавшись взять с собой Димку. С одной стороны, вооруженный двумя револьверами яггай – охранник надежнее танка. С другой стороны, если тебе нужно проникнуть куда-то незаметно, то брать с собой яггая... Проще приехать на том самом танке, разницы уже не будет.
Таракан исчез в щели. Где-то далеко на улице загрохотали выстрелы. Димка закрутил на столе револьвер. Тот сделал несколько оборотов и указал стволом на листы с чертежами.
Димка поднял листок и посмотрел на него на вытянутой руке. Это уже не тушенка...
В столице дорожает еда. Еда дорожает потому, что ее мало. Мало ее потому что неурожай и никто не хочет везти продукты в столицу. Никто не хочет везти продукты в столицу, потому что в смутные времена деньгам не очень доверяют, уж очень быстро они падают в цене. Товарищ Речник пытается наладить натуральный обмен, но идет это туго, потому что в столице мало товаров для обмена. Мало их потому, что мастера не хотят работать за маленькую плату, а если платить им столько, сколько они хотят, то продукты выйдут ненамного дешевле, чем сейчас. Есть люди, которые работали бы дешевле, но у них не хватает мастерства.
Вывод? Нужно придумать что-то позволяющее делать дешевые вещи быстро, в достаточном количестве и без привлечения мастеров.
Дешевые вещи. Ширпотреб. Штамповка.
Димка еще раз взглянул на чертеж. Навряд ли промышленный шпион, попадись ему этот листок на
