у Кэйт невольный трепет. Привычным движением она поправила прическу, одернула юбку. Жаль, что она не в новом костюме. Впрочем, Келли сейчас в высшей степени наплевать на то, как она выглядит.
Уилли принес кофе и улыбнулся Кэйт. Она тоже ответила улыбкой, но, глянув на него, содрогнулась — он словно явился из какого-то ночного кошмара: половина уха отсутствовала, нос ломали, и не один раз!
— Налить вам чашечку? — Улыбка не сходила с его беззубого рта.
Кэйт покачала головой:
— Спасибо, я сама.
С выражением облегчения на лице Уилли удалился.
Вернулся Келли, сказал, что обед будет готов через двадцать минут, и прошел в библиотеку к телефону.
Димитриос Брунос, лондонский грек, был, пожалуй, самым башковитым и самым свирепым во всем Уэст-Энде.
— Как поживаете, мистер Келли? — В голосе его слышалась настороженность.
— Слушай меня внимательно и передай всем, что моя Мэнди мертва и я повышаю ставку. Кто отыщет гада, получит полмиллиона, усек?
Грек присвистнул и усмехнулся. Названная сумма, видимо, произвела впечатление.
— Я лично тоже займусь розыском, так что ему от нас не уйти! Деньги получит тот, кто первым сообщит имя подонка. О’кей!
— Примите мои самые искренние соболезнования. Ваша дочь была…
— Ладно-ладно, не надо, Димитриос. Я пока не напал на след мерзавца. Итак, передай всем, какая назначена цена за поимку ублюдка.
Патрик положил трубку и крепко зажмурился. Он достанет подонка хоть из-под земли! И заставит заплатить по всем счетам. Это будет самым важным делом всей его жизни! Патрик выпрямился, расправил плечи. Завтра он позвонит старшему констеблю, попросит у него копии всех документов, которые удалось собрать полиции, и прежде всего — список подозреваемых.
Он вернулся к Кэйт, сел рядом. Она ведь тоже из легавых, но к ней он почему-то проникся доверием. Своей серьезностью и спокойствием она напоминала Рене и очень нравилась Патрику.
Джордж и Илэйн выпили вина и стали смотреть по телевизору какую-то комедию. Занавески на окнах были задернуты, торшер уютно освещал комнату. И Джордж предался размышлениям. Илэйн и в самом деле образцовая жена. Рубашки безукоризненно выглажены, белье постирано, костюмы вычищены, еда приготовлена. В общем, не придерешься. Поварихой Илэйн, конечно, не назовешь, но делает она все добросовестно. Нечего и говорить, хорошая женщина!
Его мать, при всех своих недостатках, тоже содержала дом в образцовом порядке. Он мог любить ее или ненавидеть, но не мог не признать, что дети всегда были сыты, красиво одеты, ухожены, прекрасно воспитаны. Дом хорошо, даже с некоторым шиком, обставлен. А уж о ноттингемских льняных занавесках и деревянных кроватях, главной гордости матери, и говорить не приходится.
Размышления Джорджа прервала Илэйн, обвив его шею рукой. Он вздрогнул от неожиданности и глянул искоса на жену: ее голова лежала у него на плече.
— О Господи!
— Давай поцелуемся, Джордж! — произнесла она едва слышно.
Он уставился на телеэкран. Там неистово целовались Бетт Мидлер и Дэнни Де Вито. Фильм назывался «Люди без корней». Без корней? Ну да. Он тоже без корней. И уже доказал это всей своей жизнью.
— Ну же, Джордж, давай! — Илэйн повернула его голову к себе и прижалась своими слюнявыми жесткими губами к его губам.
Пришлось Джорджу выполнить ее просьбу. Ничего другого не оставалось. Впервые за шестнадцать с лишним лет Илэйн проявила интерес к его особе. Джорджа передернуло, но он не подал виду.
— Сегодня, Джордж, у меня такой замечательный день! Такой замечательный! А следующий год принесет нам счастье. Все триста шестьдесят пять дней будут счастливыми! Мы поедем во Флориду к нашей Эдит. А до этого я съезжу с девочками в Испанию.
Илэйн опьянела, и язык у нее заплетался. «Сейчас уснет, — подумал Джордж. — Не надо только шуметь». Он заставил себя обнять ее и привлек к себе. Она навалилась на него всей своей тяжестью и прикрыла глаза.
«Господи, пусть она уснет, молю тебя!»
Бог услышал его мольбу: разомлев от вина, тепла и усталости, Илэйн стала тихонько похрапывать, все еще держа голову на его плече.
Джордж с облегчением вздохнул.
Он на все готов, чтобы сделать ее счастливой, только не на секс!
С помощью дистанционного управления он переключил телевизор на работу видеоплейера, и на экране появилась Мэнди. Еще вечером, пока Илэйн готовила ужин, он сунул кассету в плейер и с нетерпением ждал, когда жена отправится спать. Сейчас он приглушил звук и впился глазами в экран. Элемент риска действовал возбуждающе.
Итак, Мэнди совершала свой обычный ночной ритуал, тут же похрапывала Илэйн, и Джордж, держа палец на кнопке панели дистанционного управления, был на седьмом небе от счастья.
Странно, но ему хотелось, чтобы Илэйн внезапно открыла глаза, но она спала как убитая. А Джордж не мог оторвать взгляд от экрана.
Под впечатлением обеда с Патриком Келли, сблизившего их еще больше, Кэйт сидела у себя дома, в кругу семьи, и слушала, как восторженно рассказывала о пантомиме Лиззи.
— Ой, мам, это было так забавно! Поглядела бы ты на этого ряженого! Он просто чудо! И Джоанн пришла туда с братьями. Мы сидели рядом и отлично провели время.
— Особенно если учесть, что ты не хотела ехать! — не без иронии заметила Эвелин. — Говорила, что ты слишком взрослая для таких развлечений. А там громче всех кричала.
— Жаль, что меня с вами не было.
— Очень жаль, мама. Послушала бы ты, какие шуточки отпускал папа!
— Как я понимаю, Лиззи, там было здорово!
— О да, еще как! Папа сейчас наверху, принимает душ. — Вдруг — Лиззи спохватилась, взглянув на часы. — Бог мой! Если я сейчас же не выйду, наверняка опоздаю!
— А куда это ты собралась?
— На вечеринку. Вместе с Джоанн. — Она намотала на палец прядь волос. — Я же вам говорила!
— Впервые об этом слышу.
— Я тоже, — тихо произнесла Эвелин.
— Может, и не говорила, ведь условились-то давно! Джоанн заскочит за мной в половине восьмого. Я не могу не пойти, правда, мам!
Кэйт и Эвелин переглянулись.
— Да ни о чем подобном ты даже не упоминала. А куда вы пойдете?
— Это на соседней улице, недалеко от дома Джоанн, номера дома не знаю.
— Понятно.
— Ой, мам, ну не надо, пожалуйста! Не могу же я всех подвести! К тому же мне самой хочется! — Голос Лиззи дрогнул от слез.
— Пока никто тебе этого не запрещает…
Появился Дэн в купальном халате.
— Что здесь за шум?
Лиззи бросилась к нему, и он обнял ее.
— Я собралась на вечеринку, а мама не пускает. Всем можно, а мне нельзя.
— Неправда, Лиззи, ничего такого мама не говорила, — возразила Эвелин.
— Ой, ба, мне так хочется пойти! А вы с мамой сейчас начнете меня отговаривать.
