Тертуллиан, написавший сочинение 'К жене', в котором он дает ей наставления, как устроить свою внутреннюю храмину, не только при его жизни, но и по смерти. Еще во втором веке было широко распространено предание, что ап. Петр возбуждал в своей жене ревность к терпеливому перенесению мученической смерти, говоря ей: 'Жено, помни Господа'. В свою очередь, весьма часто случалось, что жены-христианки обращали своих мужей к вере в Бога, знакомили их с христианством и приобретали их для веры и добродетельной жизни. За это именно восхваляет Григорий Богослов свою мать, Нонну. Если Златоуст говорит: 'Нет никого сильнее благочестивой жены, увещевающей и наставляющей своего мужа', то это замечание подтверждается бесчисленными примерами из всех веков. В понятие святости христианского брака входило - прекращать супружеские сношения с порочным супругом. В книге 'Пастырь' Ерма даются такие наставления по этому поводу: 'Если кто-нибудь будет иметь женой христианку и найдет ее впавшую в прелюбодеяние, то муж грешит, если живет с ней. Если муж узнает о грехе своей жены и она не покается, но будет оставаться в своем прелюбодеянии, то муж сделается участником в ее прелюбодеянии. В случае, если она упорно остается в своем пороке, пусть муж оставит ее, а сам остается один. Если же, отпустив свою жену, возьмет другую, то и сам становится прелюбодеем. Если же отпущенная жена покается и пожелает возвратиться к мужу своему, то он должен принять ее; если же не примет ее муж, он грешит грехом великим; должно принять грешницу, которая раскаивается, но не много раз'. Что здесь сказано о муже, то же, по книге 'Пастырь', имеет свою силу и в отношении к жене. Того же требует и Василий Великий. Впоследствии случилось, что только одни мужья хлопотали о разводе со своими женами, под предлогом прелюбодеяния их, и возникло воззрение, что жены не имеют права требовать такого же развода в случае прелюбодеяния своих мужей. Представители Церкви старались объяснить всю неосновательность подобного одностороннего взгляда.
Наконец, бросим взгляд на отношения родителей и детей. Мы увидим, что и здесь новый дух христианский положил свою неизгладимую печать. Воспитание детей было преимущественно религиозным. Таково, по крайней мере, оно было в домашней жизни. Уже муж апостольский, Варнава, предписывает каждому христианину: 'С детства наставляй сына и дочь в страхе Божьем'. Главным средством религиозного воспитания детей было Свящ. Писание. О Леониде, отце Оригена, известно (из Евсевия), что он ежедневно задавал ему выучивать на память по главе из Свящ, Писания. Блаж. Иероним в таких чертах изображает христианское воспитание дочери. 'Будь осмотрительна, - пишет он матери, - в выборе воспитания для души, назначенной служить храмом Богу; помни, что начатки всего исключительно должны принадлежать Господу; поэтому первые мысли, первые слова дитяти должны быть освящены благочестием. Для матери-христианки нет радости выше той, когда она слышит дитя свое произносящим еще слабо и с запинанием имя Иисуса Христа, или когда оно пытается петь священные напевы нежным голоском своим. Когда потом представится возможность упражнять память твоей дочери, то обучи ее псалмам. Пусть Евангелия и Писания апостольские сделаются сокровищем сердца ее; пусть каждый день она прочитывает с тобою несколько страниц из них и таким образом подносит тебе каждое утро как бы букет из цветов, собранных ею в священных книгах. Пусть это будет самой главной заботой ее, самым привычным делом, которое оставляла бы она, только ложась спать и за которое принималась бы, пробуждаясь от сна. Остерегай дитя свое, - продолжает Иероним, - от всех тех чтений, которые вносят в недра христианской души понятия и вкусы язычества. Удаляйся и сама того мнения, будто юности полезно измлада приобретать некоторые сведения, которые впоследствии приходят сами собой. По-моему, гораздо безопаснее вовсе не знать тех вещей, познание которых неизбежно влечет за собой расследование'. Вместе с этим очень велика была заботливость родителей о том, чтобы удалять от детей все неприличное и соблазнительное. 'Душа, - говорит тот же Иероним, - должна быть так руководима, чтобы она не научалась ни слушать, ни говорить ничего такого, что отвлекает от страха Божия. Неприличных слов она совсем не должна понимать. Должно держаться вдали от легкомысленных детей других родителей, и пусть няньки избегают всякого дурного общества, чтобы они не научили детей худым нравам. Если родители с такой заботливостью предохраняют своих детей от укуса змеи, то как им не предохранять тех же детей от зла мира сего?' Древние христиане в высшей степени заботились о том, чтобы дети имели учителями людей добродетельных; если этого не наблюдалось, епископы и проповедники возвышали свой сильный голос против такого упущения. Так, например, Златоуст говорит: 'Теперь заботятся более о лошадях и ослах, чем о детях. Если нанимают погонщика ослов, то очень заняты бывают вопросом: не глуп ли он, не пьяница ли, не вор ли, опытен ли. А если берут учителя для детей, то принимают, кого пришлось, и не размышляют, что нет искусства важнее воспитания детей'. Часто матери-христианки, в случае если их мужья были язычниками, сами заботились и смотрели за воспитанием детей. Такова была Нонна, мать Григория Богослова, с юности посвятившая его Богу и сама вложившая Евангелие в его руки, от чего Григорий сравнивает себя с Самуилом, которого смолоду мать посвятила Богу. На воспитание Василия Великого имела сильное влияние бабушка его Макрина, которая постоянно указывала ему, как на образец для подражания, на Григория Чудотворца, епископа Неокесарийского. Мать блаженного Феодорита, родив этого сына после продолжительного бесплодия и смотря на него как на дар Божий (на что указывает и самое имя), с ранних лет посвятила его Богу; она каждую неделю отправлялась с ним к благочестивым антиохийским монахам, испрашивая у них благословения и наставления ему. Златоуст и Августин последующим своим величием и святостью обязаны своим матерям: первый - Анфусе, второй - Монике, о чем засвидетельствовали сами эти великие мужи.
Обращение императора Константина Великого в христианство
Церковь дала императору Константину Великому имя равноапостольного и этим определила его значение в области церковной истории. Он называется равноапостольным, потому что после целого ряда римских императоров, воздвигавших гонения на христиан в продолжение трех веков, он был первым императором, обратившимся в христианство и поставившим своей целью внести идеи и убеждения христианские во все отправления государственной жизни. Апостолы своей проповедью имели целью просветить и освятить каждого отдельного человека. Константин же, став христианским императором, старался воплотить христианские идеи и убеждения в сам государственный организм; отсюда государственные учреждения, государственные законы, военная служба должны были вести свое дело в зависимости от тех требований и предписаний, какие заключаются в христианстве. По всему этому его деятельность и приближается к деятельности апостольской.
Проследим те пути, которые привели Константина, родившегося язычником, к вере во Христа.
Первые семена благорасположенности к христианству посеяла в нем семья, в которой он родился. Его отец Констанций, по всем описаниям, был искренним другом христиан, и эту расположенность к христианству от Констанция наследовал и сын Константин. Констанций был императором западных областей Римской империи (Галлии и Британнии). Посмотрим, каков был по своим нравам, убеждениям и наклонностям духа Констанций, чтобы судить по этому, какое направление и настроение духа мог вынести Константин из-под домашнего крова. По словам церковного историка Евсевия, Констанций был государем самым кротким, благосклонным к подданным и весьма расположенным к христианскому учению; по своей жизни он стоял выше других современных ему императоров, являл себя правдивейшим и благодетельнейшим ко всем*. Тот же историк рассказывает о необыкновенном бескорыстии этого императора. Он рассказывает следующий замечательный случай из жизни Констанция. Констанций не имел обыкновения наполнять казнохранилища деньгами, отчего могло бы последовать обеднение подданных и застой в предприятиях. Об этом узнал император Диоклетиан, бывший старшим императором между четырьмя правившими тогда Империей, узнал и остался недоволен этим. Он послал к Констанцию послов, которые упрекали его в том, что он небрежет в государственных интересах и что он настолько беден, что срамит этим свое императорское достоинство. Констанций оставил послов погостить у него, а сам между тем собрал к себе тех из подданных, которые отличались богатством, и объявил им, что он имеет
