уровне пояса. Как такое удалось генералу, Егор Алексеевич понять не смог. Видимо, находка повергла вовсе не склонного к панике Ложкина в натуральный шок, то ли подтвердив слухи о внепланетном происхождении 'летающих тарелок', то ли… 'Как бы не свою секретную технику там грохнули', — удрученно подумал Пухов, но вслух сказал:
— Вы хотите пригласить меня на место находки? Или обломки уже доставили в город?
'Кажется, я совсем привык к местным обычая и жаргону за две-то всего недели', — подумал Егор, сообразив, что он назвал городок городом. Это было местной, смешной и забавной ахиллесовой пятой, и аборигены ужасно расстраивались, когда их место жительства приезжие называли городком. 'Город Забайкальск-12' для них звучало гордо, не то, что городок при ГОКе.
— Нет-нет, — потешно замахал руками генерал, но забавность его жестикуляции мог оценить разве что полностью от Ложкина независимый руководитель местной госбезопасности полковник Ремезов, вошедший в номер контролера следом за военным комендантом объекта, как официально именовался генерал Ложкин. — Нет, всё еще там, в тайге, совсем в другом месте, где мы и искать-то не думали… как они туда попали…
— Товарищ Пухов, — Ремезов выдвинулся поближе к контролеру и решил внести свою лепту в безалаберный доклад генерала. — Охотники нашли выжженный круг прямо в лесу. Среди деревьев. Но — пожара не было, поэтому они и сообщили, как о странном. Там, на пепелище, находится что-то очень похожее на 'тарелку', по которой стреляли зенитчики. Сейчас на месте работает оперативная группа. Мне доложили буквально перед приходом сюда, что все сведения подтвердились. Есть остатки неопознанного объекта. Подготовлен вертолет, можем вылететь прямо сейчас.
— Почти ночь на дворе, — Пухов скосился в окошко и только тут сообразил, что кто-то из вошедших совершенно бесцеремонно включил в номере свет. — Увидим ли что?
— Увидим, — заверил генерал. — Если надо, мы туда зенитные прожектора подтянем…
Чувствовалось, что генерал рвется 'в бой', и не будь в городке проверяющего контролера, то уже давно улетел бы в тайгу, к месту падения 'летающей тарелки', пусть на поверку она и окажется фикцией. Но присутствие Пухова связывало руки, и Ложкин едва ли не впервые за время своего генеральства пытался не приказывать, а по-человечески уговорить более высокопоставленное лицо поддержать его порыв.
…Вертолет сел поодаль от пепелища, иначе поднятая винтами пыль и гарь не дала бы прибывшим спокойно осмотреть место при любом освещении. До самой точки, означенной на летных картах, как 'спецзона', добирались пешком, по едва заметной, свежей тропинке, видать, не они первые додумались сажать машины в сторонке. Егор Алексеевич обратил внимание на пронзительный свет за деревьями в том направлении, куда они шли. 'Вот же шустрые ребята, — подумал Пухов. — Успели и освещение наладить, и вертолетную площадку, и все это — посреди тайги, в самой глуши…'
Полянка, к которой они вышли, была круглой, с первого взгляда понятно — искусственного происхождения. Похоже, 'летающая тарелка', опускаясь на землю, выжгла её прямиком в лесном массиве, не обращая внимания ни на вековые деревья, ни на подлесок. Всё превратилось в пепел, но не простой, а будто бы покрытый непонятным лаком, поддерживающим уцелевший на периферии полянки кустарник, траву, кое-где и грибы в странном состоянии вроде бы целых и не тронутых, и в тоже время — мертвых, почерневших от невероятной температуры, несколько часов назад бушевавшей здесь.
— Я так думаю, это у него система пожаротушения сработала такая, — тихонько сказал идущий за спиной Пухова капитан-пограничник. — Иначе б еще неделю полыхало, а тут, видишь, как аккуратно притушено? искорки в сторону не отлетело…
Большую часть полянки занимал странный обруч из серебристого металла, и только внимательно приглядевшись, Пухов понял, что никакой это не обруч. Светилась и переливалась в ярком электрическом свете тонкая металлическая трубка, делящая почти пополам странное сооружение, больше похожее на гигантскую консервную банку, чем на пресловутую 'тарелку' из научно-популярных журналов. Сходство усиливалось еще и тем, что верхняя часть 'банки' была будто бы вскрыта невероятных размеров консервным ножом, вскрыта грубо, не эстетично, не вскрыта даже, а искорежена. А полупрозрачная нижняя часть стояла на выжженной земле, поглощая черноту гари, сливаясь с ней, оттого и казалось, что начинается аппарат только с середины, с обруча…
Вокруг 'тарелки' возились закутанные в 'химку' и противогазы люди.
— Это мы на всякий случай, — пояснил про средства защиты пограничник. — Сам понимаю, что глупо, замеры уже провели, ни радиации, ни химии какой вредной нету… но как-то очень не хотелось туда бойцов без снаряжения посылать…
— Кого-то нашли? — хрипловато от волнения спросил Егор Алексеевич, приглядываясь, как по периметру полянки бродят одетые в простую полевую форму бойцы.
— Пока ничего, — вмешался в разговор догнавший их Ремезов. — Ночь все-таки, да и начали совсем недавно. Вот только заглянули внутрь — там пусто.
Неожиданно Пухов с гордостью подумал о том, что этакое вот, до сих пор невиданное, чудо разворотили простые зенитные ракеты, для борьбы с ним вовсе не предназначенные. Он удовлетворенно покачал головой и скомандовал, обращаясь ко всей своей группе сопровождения во главе с генералом Ложкиным:
— Вы продолжайте, продолжайте… Я мешать не буду, просто пройдусь тут немного…
Егор Алексеевич просто захотел хоть на несколько минут остаться в одиночестве, он не старался прямо здесь оценить все возможные последствия загадочной находки. Он даже не мог сейчас однозначно решить — в самом деле сбита 'летающая тарелка' или это результат секретной разработки наших научников или зарубежных деятелей от науки.
Проходя наискосок к дальнему углу поляны, что бы взглянуть на неизвестную технику с другого ракурса, Пухов неожиданно споткнулся. Что-то небольшое попало под ногу, хотя на всем его коротком пути до сего момента ничего крупнее разлетающегося под ботинками пепла Егор Алексеевич пока не встретил.
— Фонарь! — негромко попросил Пухов, зная, что отставшие на несколько десятков шагов сопровождающие все равно не оставили его без внимания.
Подскочивший, как чертик из табакерки, помощник Ремезова протянул ему небольшой, компактный, но очень яркий фонарик. Пухов еще в самом начале путешествия через поляну заметил, что с такими тут работают практически все присутствующие, начиная от рядового пограничника и заканчивая прибывшим вместе с ним генералом.
Подсвечивая себе, Егор Алексеевич разворошил пепел в том месте, где его нога столкнулась с чем- то габаритным, не успевшим сгореть в прах. В ярком свете сквозь серо-черную пыль засветилось зеленоватое, малахитовое пятно. Пухов присел на корточки, вглядываясь…
На сгоревшей и странным образом потушенной земле, в нескольких метрах от загадочной 'летающей тарелки', в пыли, оставшейся от трав и подлеска, покрытый легким налетом гари лежал очень похожий на человеческий череп и скалился пустым, безгубым ртом. Стоп-стоп… совсем даже не пустым. Из-под лицевых костей прикрепленные к верхней челюсти выглядывали, скалились уцелевшие тонкие и острые клыки, слабо поблескивая невероятным, бледно-салатовым цветом.
…И еще, прежде, чем отшатнуться, заметил Пухов: провал носа на этом странном черепе заканчивался не между глазами, а уходил высоко на лоб…
…- За те сутки, пока танкисты устраивали на полигоне газовую войну, из захоронения исчезла маска, — сказал Егор Алексеевич. — Дай-то бог, что бы это была случайность, и на этот предмет покусился кто-то из солдат или офицеров… А если это сделали не наши люди?
Вяземский сморщился, изо всех сил пытаясь поймать в голове буйно прыгающую с извилины на извилину мысль. И — улыбнулся от радости, когда ему это удалось.
— Я, кажется, знаю, кто это мог быть, — сказал он с легким оттенком гордости.
Ну, еще бы, утереть нос самому ревизору, да еще и по делу, к Вяземскому, казалось бы, не имеющему отношения.
— Перед самым началом учений возле склепа задержали двоих туристов, — пояснил в ответ на жадный взгляд Пухова старший лейтенант. — Их оттуда в пожарном порядке перебросили в город, ведь вот-вот ждали газовую атаку. Пока эти туристы или бродяги, не поймешь кто, в комендатуру не обращались.
