Радульф толкнул Вэланда.
— Черт, кажется, он собирается начать читать проповедь. Смотри внимательно.
Германец, топая, пошел по проходу к алтарю. Священник вздрогнул от неожиданности.
— Ты кто такой?
— Отойдите в сторону. Я прочитаю проповедь и сберегу не только души грешников, но и время.
Радульф развернулся.
— Леность, — сказал он, и его звучный голос наполнил помещение церкви до самых сводов. — Леность — это главный враг предприимчивости и губитель выгоды. Я и мой товарищ посланы нашим командиром, чтобы нанять двух или трех смелых парней для прибыльного предприятия. Нам нужны сильные и решительные люди, желательно с опытом боевых действий и морских путешествий. Мы выбрали этот приход, потому что слышали, что тут живут настоящие храбрецы.
Наблюдая за происходящим от дверей, Вэланд качал головой. Со своим экзотическим чубом и спутанной бородой, в заскорузлой кожаной куртке, Радульф производил впечатление случайно уцелевшего солдата из какой-то побежденной варварской орды. И воняло от него, как от хорька.
Радульф звякнул монетами.
— Полпенни за день службы, включая дни отдыха и праздники, плюс, — прибавил он, подняв ладонь, будто благословляя присутствующих, — полное содержание. Вам не придется тратить ни пенни из вашего заработка на питание и ночлег.
Он проделал свой трюк с исчезающей монеткой.
— Но и это еще не все. Вся прибыль, полученная от торговли, будет честно поделена на всех. Каждый получит свою долю. Я прав, Вэланд?
Прихожане обернулись и вылупились на сокольника.
— Вас ждет приличная оплата и хорошее обращение.
— Слыхали? Слово настоящего англичанина.
Радульф широко улыбнулся, обнажив зубы.
— Само собой, мы не берем абы кого. У нас высокие требования, но для двух-трех человек, не боящихся настоящей работы, это хороший шанс подзаработать.
Прихожане, кивая друг другу, начали обмениваться мнениями. Вэланд уже было подумал, что Радульф удачно провернул дело.
— Куда вы направляетесь? — спросил кто-то из толпы.
— К сбору урожая точно не вернетесь. Но больше вам не придется пахать в поле, с вашей-то кучей заработанного серебра.
— Куда?
— На север.
— Куда именно на север?
Радульф уставился на вопрошающего.
— Оркнейские острова.
Селяне выпячивали нижнюю губу и пожимали плечами.
— Это с другой стороны залива? — спросил один из них.
— Конечно, с другой, балда, — фыркнул кто-то в ответ. — С этой стороны Хамбера нет Оркнейских островов.
— Это к северу от Хамбера, — подтвердил Радульф. — Не очень далеко.
В открытую дверь влетела ласточка, едва не стукнувшись о голову Вэланда, и быстро нырнула в гнездо под крышей.
Радульф перебрасывал монету из ладони в ладонь.
— Полпенни в день и часть всей добычи.
Селяне размышляли над этим, словно философы над труднейшей проблемой мироздания. Никто не вышел вперед.
— Вы что, настолько довольны вашей жизнью? — вопрошал Радульф. — Ваш лендлорд очень хорошо с вами обращается?
— Он обращается с нами как с вербой! — выкрикнул кто-то сзади. — Он думает, что чем больше нас стрижет, тем лучше прирост.
Смех сменился новыми жалобами.
— Он берет с нас налог не только, когда мы женимся, но и когда умираем.
— Он запрещает нам молоть зерно дома и заставляет возить на его мельницу…
— …где мы ждем по три дня, чтобы потом получить муку из прошлогодних заплесневелых остатков.
Радульф распростер руки в проповедническом порыве.
— Братия! Пришло время скинуть хомут с ваших вый. Пора утолить ваши дольние страдания.
Он шагнул к одному из недовольных, крепкому мужчине лет тридцати.
— Ты мне нравишься, за словом в карман не лезешь. Если не ошибаюсь, ты был в деле.
— Воевал в ополчении короля Англии в Стамфорде.
— Я так и знал. Как раз таких крепких парней мы и ищем.
Мужчина покачал головой.
— У меня жена, трое малых детей и старуха мать на руках.
— Вот и подумай, каким состоятельным ты к ним вернешься.
— Не могу, я привязан к своему полю.
— Никто не привязан. Давай, отряхни прах со своих ног.
— Оставь ты его, — сказал Вэланд.
Радульф бросил на товарища сердитый взгляд и подступился к другому крестьянину.
— Ну а ты что?
Человек поскреб свое колено и заговорил еле слышно. Радульф приложил ладонь к уху.
— Что-что?
— Он говорит, что некому будет присматривать за его пчелами.
Радульф дернул себя за чуб.
— Боже праведный, с этого толку как с козла молока.
Он переходил от одного к другому, получая отказы под похожими предлогами. Германец в изумлении вытаращил глаза.
— Как? Никто из вас не желает? Ваши праотцы-викинги сейчас переворачиваются в гробу. Ну что ж, продолжайте думать о свекле, считайте стога сена и проживите всю свою жизнь, глядя волу в задницу, хлюпая дырявыми башмаками в грязи, чтобы хоть как-то прокормить своих голодающих домочадцев.
— Я пойду.
Радульф встрепенулся.
— Покажись.
Из толпы, прихрамывая, вышел высокий, тощий работяга в домотканой одежде, превратившейся в обноски и протершейся на коленях и локтях. Руки с большими ладонями нелепо болтались у него по бокам.
Радульф оглядел его с сомнением.
— И кто ты такой?
— Гаррик. Вольный человек, вдовец. Вся моя родня умерла, и я тоже отправлюсь скоро вслед за ними, если не уйду отсюда, потому что у меня слишком мало земли, чтобы прокормиться.
Радульф обошел вокруг крестьянина, оценивающе его оглядывая.
— Ты хромой. В бою пострадал?
В толпе засмеялись.
— Свалился с дерева еще мальчонкой. Всю жизнь нашего бедного Гаррика преследуют напасти и неудачи.
Радульф отодвинул его в сторону.
— Извини, но нам нужны здоровые мужчины.
— Дай я на него взгляну, — сказал Вэланд.
