Я прислушивался —нет,нет моих веселых лет.Свистнули по свету пули,и опять пошла война.Не считается — спугнули!Не кукушкина вина.Я не признаю ответа.У кукушки не всегдаполучаются года.Как ты смотришь?Ерунда,правда?Глупая примета.1942 или 1943
13. В ЕЛЬЦЕ
Пленный пляшет.Молодой еще немец.Руки в рукава, подняв невысокий ворот.Ночь идет по Ельцу,не успевая за теми,что в атаку идут, открывая задымленный город.Дом полуразрушен.Рассвет освобожденье приблизит.Толпятся разведчики, бодрствующие ночами.Пришли с донесением к командиру дивизии,за столом —начальник политотдела Качанов.Он слушает донесения и спрашивает: «Скоро?»Скоро город будет освобожден.Ожидая допроса,в зеленых шинелях в полутьме коридорапляшут словоохотливые пленные,шмыгают носом.Город осыпается трескотней пулеметной.Автоматчики у тюрьмы, засели на колокольнях.Город наш. Рассвет начинается. Вот он!Люди выходят, прищуриваясь невольно.Пленный жмется к стене, а разведчики — мимо.Автоматчик с забинтованной рукою покуривает рядом.«Что, замерз? У нас на Орловщине зимно!Идем к командиру»,— и показывает прикладом.Город освобождается. Уставший. Продымленный за ночь.Пленный глядит на людей, как на диво.Пляшет и пляшет, заискивая глазами.«Капут, капут», — повторяет он торопливо.«Брось скулить! — говорит автоматчик.— Надорвешься до грыжи.„Капут“ — не подлизывайся,привычка, наверно.„Капут, капут“ — и пододвигается ближе: —А зачем стрелял в меня на улице Коминтерна?»1941 или 1942
14. «Иду. Решаю. Передумываю то и дело…»
Иду. Решаю.Передумываю то и дело.А лето цветное проходит мимо.Вспоминаю о том, как умирают смело,но — жизни тоже смелость необходима!Жизни тоже мужество надо,не поза.Я помню, как, захватив две гранаты,к «тигру», оборвав себя на полуслове, вышел Морозов,и дымом окутался танк полосатый.Все-таки странно — разные люди,
