Я проворно схватил их, сунул себе за пояс и отступил на несколько шагов.
— Стой! — заорал Хордан. — Не положено. Мы не можем позволить вам носить оружие.
— Протестую, сеньор.
— Но вы обещали смириться с моим приговором!
— Я обещал отправиться на расстрел, если меня приговорят к нему. Вы этого не сделали, следовательно…
— Вы вынуждаете меня прибегнуть к силе!
— Я никого не вынуждаю. Револьверы — моя собственность, и я оставлю их у себя.
— Ладно, как хотите! Раз не желаете слушать ваши доводы, придется с вами по-другому поговорить. Майор Кадера, отберите у него оружие!
Майор очень неохотно подчинился приказу. Он старался выказать повиновение, но делал это явно против своей воли. Он медленно приблизился ко мне и, остановившись в двух шагах, скомандовал:
— Давай их сюда!
— Возьмите все, что вам угодно, сеньор! — улыбнулся я. — Но остерегайтесь очутиться слишком близко от моего кулака. Вы ведь уже знакомы с ним.
Я сжал кулак и выставил его навстречу майору. Он обернулся к Хордану и промолвил:
— Вы слышите, сеньор. Он не хочет!
— Но я хочу! — ответил тот. — Я приказываю. Повинуйтесь!
Майор был совершенно растерян. Я вывел его из этого замешательства, попросив Хордана:
— Не вынуждайте его посягать на меня, сеньор. Я собью его с ног, как только он дотронется до меня.
— Не забывайте, что в противном случае он употребит свое оружие. У него пистолет!
— Был… а теперь нет уже!
В промежутке между двумя этими фразами я молниеносно подобрался к майору и вырвал у него из руки пистолет. Он испустил проклятие и сделал вид, что пытается схватить меня.
— Назад! — пригрозил я. — Иначе я влеплю вам в голову вашу собственную пулю!
— Дьявол! — закричал Хордан. — Это уж слишком! Вы видите, что остальные тоже вооружены? Чего вы добиваетесь? Сдайте оружие, сдайте немедленно, иначе я позову солдат!
— Я отдам оружие, сеньор, да, но не вам, а вот им. Смотрите!
Я передал йербатеро пистолет, а капитану свой револьвер, поскольку он, американец, наверняка был искуснее остальных в обращении с этим оружием. Затем я быстро повернулся к двери, задвинул засов, наставил второй револьвер на Хордана и продолжил:
— Ваши люди не смогут войти. Впрочем, если вы позовете на помощь, мы начнем стрелять!
Все произошло так быстро, что майор не успел даже шевельнуться и стоял словно пригвожденный. Хотя офицеры схватились за свои пистолеты, но стрелять они остереглись. Шкипер зашел Хордану за спину и хитро подмигнул мне. Я понял, что он хотел сказать, но не кивнул ему в знак одобрения, иначе бы он, наверное, совершил опрометчивый шаг.
— О Боже! — закричал Хордан. — Неужели такое возможно?
— Вполне, сеньор! Как видите!
— Но если вы действительно нападете на нас, то мои люди разорвут вас буквально в клочья!
— Пусть только сунутся! Во всяком случае, мы успеем-таки послать вас туда, где вы не сумеете уже никого арестовать.
— Вас одного надо арестовать. А ваши люди пусть себе разгуливают!
— Они ни на минуту меня не покинут.
— Что ж, вы в самом деле думаете, что вам так легко удастся нас перестрелять? Я, например, схвачу сейчас… о горе!
Он хотел схватить лежавший перед ним пистолет, но испустил вопль, так как шкипер своими огромными ручищами крепко припечатал руки Хордана к его бокам.
— Успокойся, иначе я раздавлю тебя, как лимон! — пригрозил богатырь. — Давайте, сеньор! — продолжил он, обращаясь ко мне. — Вот наконец настал желанный момент, чтобы как следует стиснуть этого парня, выжать из него все соки!
— Прекрати! — взмолился Хордан. — Ты же раздавишь меня!
Никто не отважился прийти ему на помощь. Его офицеры видели два револьвера и пистолет, направленные на них; вдобавок я объявил им:
— Если вы мигом не положите свои пистолеты на стол, я прикажу, чтобы этот человек раздавил генералиссимусу всю грудную клетку. Обещаю, вы сейчас услышите хруст костей! Итак, бросьте оружие! Раз… два…
Я едва успел сказать «два», как пистолеты уже лежали на столе. Впрочем, эти господа не боялись нас. Они знали, что им ничего не грозит, если они не станут относиться к нам с неприязнью. На лице генерала я даже заметил легкие признаки удовлетворения. Теперь с его начальником случилось то же, что с ним. Это наполняло его молчаливой радостью.
— Отберите оружие! — приказал я остальным йербатеро.
Те не мешкали ни мгновения и выполнили приказ. У наших противников остались лишь сабли, которых нам нечего было опасаться, ведь почти каждый из нас завладел огнестрельным оружием.
— Отойдите от двери, назад, в угол, сеньор! — прикрикнул я на майора.
Он хотя и медленно, но все-таки повиновался. Я подал знак шкиперу. Тот отпустил Хордана, впрочем, остался стоять у него за спиной. Хордан, совершенно обессиленный, откинулся на спинку стула и, вздохнув, крикнул:
— Cascaras![135] Что за люди! Надо же такому случиться, и прямо в штаб-квартире. И вы, сеньоры, не помогаете мне!
Этот упрек был адресован офицерам. Они не могли, естественно, ответить ему то, что хотели; поэтому ответил я вместо них:
— Почему же вы сами себе не помогли? Генералиссимус всегда обязан знать, что ему делать. Теперь вы поняли, как нелегко распоряжаться жизнью и собственностью других, если эти другие не приблудные бродяги, а искушенные, честные и мужественные люди.
— Не забывайте, вы окружены несколькими тысячами моих солдат!
— Подумаешь! Их мы теперь уже не боимся.
Он бросил на меня взгляд, полный неописуемого изумления.
— Я уверен, — продолжал я, — что ни один из ваших людей не нападет ни на кого из нас!
— Ого! Вас разорвут, как я вам уже говорил.
— Это никому и в голову не придет! Никто не решится стать виновником вашей смерти.
— Моей смерти?
— Да. Нас десять человек, вас же только шесть. Вы, конечно, уверены, что нам легко вас связать?
— Какой вам в этом толк?
— Очень большой. Мы выстроим вас в цепочку и свяжем друг с другом, как связывают лошадей, потом выйдем из здания и проведем вас сквозь толпу ваших солдат. Никто не отважится даже пальцем нас тронуть, потому что тогда мы мигом вас всех расстреляем. Называйте это безумной затеей! Я твердо решил так поступить, если вы вынудите меня доказать, что порой удаются прямо-таки безрассудные на первый взгляд вещи. Мне приходилось иметь дело с совершенно иными людьми, нежели вы. Я сражался с сотнями команчей и апачей, каждый из которых стоит двадцати ваших солдат. Я не боюсь толпы. Часто смекалка и отвага одиночек быстрее приводят к цели, чем беспорядочные действия толпы. Мы сумеем вывести вас отсюда и доставить к реке. Так что еще посмотрим, спасем мы или нет нашу жизнь, свободу, имущество! Я прибыл к вам как друг, но со мной и моими спутниками обращались словно с оборванцами и бродягами. Я показал вам, какую невероятную выгоду вам приношу, но мне отплатили лишь обманом и вероломством! Не тот я человек, чтобы это терпеть. Я не смогу вам теперь доверять, поэтому нечего удивляться, что я стану обращаться с вами в такой недозволенной манере.
Эти слова произвели впечатление.
— Но чего же вы хотите от меня?
