неразрушающего маршрута, то есть — занимается хищнической эксплуатацией. КГРЭ не пускает в пещеры неконтролируемые группы и строго следит за маршрутом, но оборудования троп и освещения тоже не проводит. Если в регионе возникнет существенная безработица, а контроль над пещерой будет у КГРЭ, возобновление горных работ неизбежно. Словом, хрен редьки не слаще.
Но пока что это противостояние является даже в какой-то степени полезным, и если бы оно не возникло само, его следовало бы создать искусственно. В тактическом аспекте только это противостояние сохранило Геофизическую от немедленного разграбления. Взаимное недоверие было именно тем, что доктор прописал. Стратегически это противостояние тоже дало гораздо больше хорошего, чем плохого — появилась почва для соревнования в составлении долговременных неразрушающих проектов. Однако самой большой проблемой в организации сохранения пещер, не решаемой в этом противостоянии, оказалось глобальное изменение психологии местного населения, особенно — геологов. С тем, чтобы к пещерам прекратили относиться как к источнику сувениров. Эта проблема до конца не решена и по сию пору, это вопрос не нескольких лет, а скорее десятилетий, но — конфликтная обстановка вокруг Геофизической отчасти ускорила процесс, и вероятно приблизила как минимум на десяток лет решение этой проблемы. Более того, Геофизическая, являясь острием конфликта, помогла привлечь внимание и к остальным пещерам массива, форсировав процесс пересмотра отношения к ним.
К чести сторон надо сказать, что все это противостояние остается их внутреннем делом, и напрямую не касается ни спелеологов, ни туристов. Спелеологов исследовательского толка обе стороны полностью уважают, препон в организации экспедиций не ставят и мзды с них обычно не имеют. Туристам немного посложнее попасть в пещеру, когда контроль у КГРЭ, и подороже, когда контроль у заповедника. В общем, что в лоб, что по лбу. Хотя бывают и исключения — когда туристами оказываются студенты-геологи, КГРЭ к ним из очевидных побуждений благоволит.
Как это ни странно, все эти проекты с экскурсионным маршрутом, вынашиваемые обеими сторонами, не лишены смысла. Действительно, Геофизическая — единственная пещера массива, в которой можно без особых затрат проложить туристский маршрут экстра-класса, каким не могла бы похвастаться ни одна коммерческая пещера в мире. Расширять проходы практически не нужно, единственное, что нужно — проложить капитальные тропы и лестницы, оборудовать шлюзом на входе и освещением, и провести моделирование пропускной способности пещер по единственному параметру — рассеиванию тепла, выделяемого туристами и инженерным оборудованием. Все дальнейшее — дело рекламы и организации. Беда в том, что и под эти элементарные вещи никто не хочет, да и не может, делать вложений. Туркменистан, хоть и существенно стабильнее других республик бывшего СССР, все равно не может гарантировать в обозримом будущем достаточного потока туристов, чтобы вложения окупились. Видимо, единственный разумный вариант на ближайшие годы, а возможно, и десятилетия, состоял бы в консервации пещеры с полным запретом любой коммерческой деятельности до предъявления на государственную, а лучше международную, экспертизу, неразрушающего проекта. Но, похоже, это из области утопии.
Мое первое посещение Геофизической, как я уже говорил, относится к 1990 году, и было весьма замечательным со многих точек зрения. В экспедиции у меня было двое американских спелеологов — Питер и Энн Бостеды, известные исследователи самой знаменитой в США пещеры Lechuguilla, знаменитой в частности своими гипсовыми люстрами того же типа, что у нас сохранились в первозданной чистоте и красоте только в Геофизической. Показать им Геофизическую очень хотелось, тем более, что были предложения такую экскурсию устроить. Во-первых, от С. М. Ташева, директора КГРЭ, а во-вторых, от Леши Голованова и Кирилла Бородина — двух ребят из Балашихи, из числа первопроходцев пещеры. Так что я с удовольствием сдался, и экскурсия была устроена. Как всегда, в последний день экспедиции, и как всегда, с большими приключениями.
Которые начались с прибытия к пещере. Дверь не открылась. Какие-то туристы достаточно долго уродовали замок молотком и зубилом, чтобы заклинить его начисто. У привезшего нас шофера-гида нашлись и монтировка и молоток, так что решили мы завершить черное дело. Естественно, с тем, чтобы назавтра был поставлен новый замок.
Дверь была устроена грамотно. Вбетонированная половинка железной бочки в качестве портала и откидывающаяся стальная дверь чуть ли не в сантиметр толщиной. Большой висячий замок расположен внутри. Дотянуться до него можно только засунув обе руки в специальные дырки в двери и согнув их таким образом, что не размахнешься. В общем, молотком и монтировкой теоретически открыть невозможно. Только ножовкой, которой нет. Если бы у нас был свой багаж, проблем бы не было — любого инструмента навалом, но он был на подземном лагере.
— Я эту пещеру откопал, я ее и еще раз откопаю! — заявление Кирилла, нашедшего метрах в десяти возможный параллельный вход, придало жизни некоторый смысл. И работа закипела. Когда через пару часов шофер заявил, что ждать нас он, пожалуй, не сможет, а гид нам все равно не нужен, мы с удовольствием его отпустили с тем, чтобы после экскурсии добраться обратно пешком (какая ерунда, всего километров пятнадцать, и всего два каньона форсировать). А также с тем, чтобы на завтра он привез не только новый замок, но и немножко цемента для бетонирования нового альтернативного входа.
Затея с выкапыванием нового входа, естественно, провалилась — его докопали до того места, откуда уже был виден замок, но — через щель шириной сантиметров в пять между громадными монолитными блоками. Для разделки этой щели нужен был инструмент уже несколько иной весовой категории и несколько больше времени, чем мы располагали.
Так как вечерело и становилось весьма холодно, приходилось интенсивно думать. И один дефект конструкции в этой двери мы таки нашли. Не расскажу, какой — по моим сведениям, его так и не исправили — но после его понимания обороть замок удалось с легкостью. И мы оказались внутри еще до наступления ночного холода. Легально и со взломом в одно и то же время.
Балашихинским ребятам очень хотелось все нам показать, а нам — все осмотреть и все сфотографировать. Что и говорить, дыра достойная. Так что в результате получился самый длинный выход в моей практике — в пещеру мы попали через пятнадцать часов после подъема, были внутри несколько более суток, обратно добирались пешком и непросто. Потому что тропу мы помнили только приблизительно, а переход каньонов без тропы — занятие еще то. До Кап-Кутана добрались, держась на ногах только за счет крепости выражений на каждом шаге. И это была только часть сей эпохальной экскурсии — она заняла столько времени, что пришлось без перекура высепуливать лагерь, сбрасываться и отъезжать в Самарканд. Обходиться без сна пришлось суммарно часов семьдесят. Похоже, что решающим фактором, который сделал такой подвиг возможным, оказались гости в нашем лагере. Это была экспедиция англичан, привезенных Юрием Дублянским,[16] который сам был на Кугитанге впервые. Мы с ними уже встречались за несколько дней до того, и уже с немалым удовольствием послушали их речи о «специалисте», привезшем их показывать район, о котором не имеет ни малейшего представления. Хотя в некоторых областях спелеологической науки он действительно специалист-прима. Просто почему-то решил себя попробовать в шакальском жанре. Итак, в наше отсутствие они пошли на экскурсию в нижние этажи Кап-Кутана Главного, а карт новых интересных районов этих этажей, доклады о которых и привлекли их внимание на последнем международном конгрессе, у них не было. В результате они обнаружили наш водопровод в Б-подвальский лагерь и решили, что по нему-то до этих районов и можно добраться. На чем и провели более чем километровую ползучую экскурсию по мерзейшим костоломным шкурникам, без единой красивости в окрестностях. Хотя могли бы и немного подумать — красивости растут в более или менее обводненных частях пещеры, так на кой леший туда водопровод? В общем, приходим мы из Геофизической в свой лагерь, а они, как и положено цивилизованным людям, метрах в ста от него разожгли свой примус, пьют чай и матерятся на свой лад. Мы, понятно, с устатку, хорошее развлечение ох, как нужно, тем более — послевысепуливального балдежа на поверхности и пугания мурмулей[17] не предвидится. Поржали, конечно, над их экскурсией, но чувствуем — мало. Нужно добавить. И тут Степа сориентировался.
— Мужики, а я слышал, что вы завтра собираетесь в Геофизическую?
— Угу. Нам Ташев даже запасной ключ дал.
— Вот я именно об этом. Там мурмули замок сломали, а мы доломали. Сегодня новый поставят. Так что ваш ключик теперь не подойдет. Но это ерунда — мы там метрах в десяти новый вход откопали, можете
