Спать не могу, какъ начнетъ онъ ходить точно меня въ больное м?сто ножомъ тычетъ.
— По должности своей ходитъ, нельзя, пропустилъ фельдшеръ сквозь зубы;- a впрочемъ, я скажу… Коли вамъ какая надобность, такъ тутъ у васъ въ ст?н? у койки звонокъ къ сторожу, добавилъ онъ з?вая, — придетъ.
— Хорошо, мн? бы только уснуть скор?е…
Онъ остался опять одинъ. Въ корридор? шаги часоваго замолкни: онъ ус?лся съ ружьемъ въ рук? на стоявшую тамъ скамью. Раскаты грома все чаще и все ближе рокотали за окномъ… Арестантъ лежалъ на кровати, на спин?, съ закинутыми за голову руками. Время неслось, a съ нимъ и тысячи мыслей, образовъ, представленій мелькали въ мозгу его, а ему казалось иной разъ что ц?лые часы усп?ли, проб?жать съ минуты ухода фельдшера… Но н?тъ, онъ зналъ что часовые см?няются каждые три часа и что при новой см?н? могутъ къ нему войти, для удостов?ренія что онъ тутъ д?йствительно. Надо поэтому дождаться ея, и тамъ уже, когда, новый часовой уходится и присядетъ, какъ этотъ…
Вотъ и она, см?на. Топотъ тяжелыхъ шаговъ, лязгъ опускаемыхъ ружей раздались за дверью. Она отворилась на мигъ, мелькнуло чье-то лицо, струя св?та доб?жала до лежавшаго, заставивъ его невольно прижмурить глаза, — и все исчезло зат?мъ, дверь защелкнулась опять; новый часовой. зашагалъ м?рнымъ, ув?систымъ шагомъ, съ регулярностью маятника застилая теперь т?нью своей чрезъ каждыя полминуты тускло св?тнвшее сквозь стекло двери пламя лампы въ корридор?. 'Когда-то онъ еще уходится какъ тотъ котораго см?вилъ онъ… a тамъ, въ рощ?, уже ждутъ, прі?хали нав?рное…'
Оглушающій ударъ грохнулъ словно надъ самою больницей и крупный ливень всл?дъ за нимъ, сопровождаемый внезапнымъ порывомъ вихря и дребезжащими отгулами грома, зазвен?лъ въ стекла окна.
'Самое время!' пронеслось въ голов? 'Волка'… Онъ подб?жалъ въ окну, дернулъ за задвижки — и едва удержалъ въ рукахъ раму отъ ударившаго въ нее напора в?тра. Одно изъ стеколъ треснуло, слабо звеня…
Онъ быстро обернулся, тревожно устремивъ взглядъ въ круглое оконце двери… Но тамъ, за нимъ, все тою же регулярною походкой, то застилая, то открывая вновь св?тъ корридорной лампы, прохаживалась автоматическая фигура часоваго.
Вихрь тутъ же стихъ, словно разбитый въ прахъ неотразимою силой лившихъ съ неба потоковъ…
'Волкъ' отворилъ теперь рамы на об? половины. Онъ стиснулъ вынутую имъ изъ сайки узенькую пилу, укр?пленную на твердомъ стальномъ стержн?, между т?мъ какъ каменные зубы его пережевывали въ мякоть сунутыя имъ въ ротъ найденныя въ сайк? записки. 'Спилить края, а тамъ сами погнутся', сказалъ онъ себ?, пробуя рукой степень устоя одной изъ продольныхъ полосъ р?шетки окна и чувствуя въ этой рук? какъ бы приливъ такой силы, которая погнула бы и не такое препятствіе.
Пила завизжала по жел?зу сквозь шумъ дождя, обливавшаго его снаружи своими брызгами… 'Услышитъ!'… Онъ вспомнилъ о мази, оставленной ему фельдшеромъ, прыгнулъ къ столику и, зажавъ пузырекъ въ рук?, вернулся къ р?шетк?.
Св?тъ изъ двернаго оконца какъ бы мгновенно померкъ. Онъ живо обернулся. 'Лампа погасла?'
Н?тъ, она св?тила, но между ею и окномъ онъ различилъ лицо часоваго, вглядывавшагося въ его камеру… 'Волкъ' быстрымъ шагами, наклонивъ голову, приползъ въ своей кровати, с?лъ и принялся усиленно кашлять.
Звукъ этого кашля достигъ слуха любопытствовавшаго солдата и успокоилъ его повидимому. Онъ отошелъ отъ двери, а зат?мъ шаги его и совс?мъ смолкли… 'Уходился!' И мгновенная усм?шка зазм?илась по безобразнымъ губамъ арестанта.
Смазанная скипидарнымъ масломъ пила д?йствовала отлично. Чрезъ н?сколько минутъ одна изъ вертикальныхъ полосъ р?шетки была снизу подпилена. 'Волкъ' надавился на нее всею силой своихъ жел?зныхъ мышцъ. Она подалась, крякнула и, скользнувъ въ его рук?, грохнулась оземь съ расщепившимся деревомъ обшивки, въ которую вбита была вверху… 'Волкъ' глухо и язвительно засм?ялся про себя: 'Изъ гнилья строили, а земскія денежки въ карманъ себ? положили…'
Онъ быстро принялся теперь за нижнюю продольную полосу… Ливень стихалъ, но рука двигалась съ какою-то словно съ каждымъ мигомъ все возрастающею силой. Еще одно посл?днее движеніе… И локоть его неосторожнымъ взмахомъ, выдергивая пилу, ударилъ о раму оконной половинки. Разбитое стекло полет?ло со звономъ на землю…
И въ то же время явственно донеслись до него тяжелые и торопливые шаги поднявшагося очевидно на этотъ звонъ часоваго въ корридор?.
'Волкъ', перегнувшись чрезъ подоконникъ, навалился весь на полосу, встряхивая ее руками, погнулъ, сдвинулъ, сорвалъ ее — и всл?дъ за нею, не выпуская ея изъ рукъ, готовый разможжить голову первому, кому вздумалось бы остановить его, очутился на земл?, прыгнувъ изъ окна съ полуторасаженной высоты, но ц?лый и невредимый, попавъ какъ въ кашу въ густую грязь, усп?вшую образоваться на двор? отъ ливня.
Онъ кинулся б?жать въ направленіи къ рощ?.
Онъ внимательно изучилъ окружающую м?стность въ теченіе дня, но теперь на двор? стояла темь непроглядная и дождь, сыпавшій въ эту минуту уже мелкими, но непрерывными и стремительными каплями, с?къ его по лицу, по в?камъ глазъ словно жел?зными опилками. Сквозь влажную пелену онъ едва различалъ огоньки въ окнахъ службъ, обнимавшихъ дворъ больницы четыреугольникомъ со свободнымъ между корпусами пространствомъ земли, обнесеннымъ со стороны поля невысокимъ заборомъ.
Но терять времени было нечего. Изъ окна, откуда выскочилъ онъ, доносились до него лязгъ замка въ двери, торопливый топотъ ступней, б?жавшихъ въ камеру, и кривъ: 'Держи, держи!' Онъ пустился б?жать стремглавъ прямо на т? мелькавшіе предъ нимъ огоньки сквозь дождь и тьму и, въ н?сколькихъ шагахъ отъ нихъ, круто завернулъ вл?во къ забору, гд? утромъ онъ заприм?тилъ калитку.
Ничего не видя по-прежнему, держа одну руку впередъ на всякій случай и не выпуская изъ другой жел?зной полосы, вырванной имъ изъ окна, онъ ударился изо всей силы ладонью о заборъ, котораго не предполагалъ столь близкимъ и не удержался отъ невольнаго стона, вызваннаго болью. И въ то же время кто-то, выскочивъ изъ ближайшаго зданія, кинулся на него съ новымъ крикомъ: 'Стой, кто тамъ? Держи!' Тяжелая рука ухватила его за рукавъ, дернула…
Онъ вырвался, взмахнулъ своею полосой… Что-то грохнулось оземь съ глухимъ воплемъ… 'Волкъ', шаркая ладонью по забору, поб?жалъ къ углу къ калитк?… Вотъ она: рука удачно набрела прямо на жел?зное кольцо ея. Онъ рванулъ за него — и вылет?лъ въ поле.
А на двор? стояла уже тревога, изъ избъ выб?гали люди, замелькали фонари, кто-то ударилъ въ колоколъ, созывавшій служащихъ на об?дъ… 'Волкъ' б?жалъ безъ оглядки, скользя и утопая въ грязи пустыря, чрезъ который несли его обутыя въ больничные 'шлепанцы' ноги. Ему чудилось пресл?дованіе, людскіе голоса, лошадиный топотъ… И онъ б?жалъ, едва переводя духъ, потерявъ всякое сознаніе разстоянія, безсильный дать себ? отчетъ, далеко-ли ему еще до этого л?са, въ которомъ ждало его спасеніе…
Онъ уже достигъ его, и что-то, словно черн?е самой ночи, зіяло оттуда на него изъ-подъ нависшихъ в?твей и иглъ высокихъ сосенъ, когда наб?гу нога его зад?ла за широко раскинувшійся корень дерева, и онъ со всего размаха полет?лъ головой внизъ, разбивъ себ? при паденіи все лицо въ кровь. Онъ потерялъ на минуту сознаніе и, придя въ себя, вскочилъ на ноги, но тотчасъ же упалъ опять отъ нестерпимой боли зашибленнаго имъ кол?на.
Новый стонъ вылет?лъ изъ его груди и замеръ тутъ же.
До него явственно донеслось фырканье и встряхиванье лошадей на самомъ близкомъ отъ него разстояніи. 'Это отъ Троженкова', сказалъ онъ себ?; пересиливая боль, онъ поднялся опять и направился хромая на эти звуки.
— Эй, тамъ, помоги! р?шился онъ крикнуть, хватаясь за стволъ дерева, чтобы не свалиться еще разъ.
— Тутъ, пожалуйте, отозвался на это шопотливо чей-то голосъ.
— Подойдите, я расшибся, итти не могу.
— Вы изъ больницы? спросилъ тотъ же голосъ, и чья-то рука дотронулась до него.
— А вы изъ Быкова?
