улетит, а артиллерия умолкнет, наша очередь господа. По коням!
В данную минуту окружением холма занималась регулярная пехота Тайлунда, бестолково расходуя боеприпасы на плод своего испуганного воображения. На их пути не осталось никого, с кем можно было воевать, но они все еще обстреливали несуществующего врага. Вот что значит испуганные до смерти непрофессионалы. Эти дрожали за шкуры даже при подавляющем превосходстве тридцать к одному и палили в любую тень. Разумеется, доверять им собственную спину не стоило, поэтому имело смысл подождать пока они уйдут на другой участок.
Над головой в кронах густых пальм отчаянно засвистели пули, заставляя спецназовцев вжиматься в заболоченную почву. Лишь когда холм целиком занялся пламенем напалма, а территория вокруг него превратилась в изрытую кратерами выжженную землю, Пирс отдал приказ к наступлению. Участвовать в открытом бою разведчикам строжайше запрещалось, но Сергей не мог стоять в стороне и смотреть пока на его глазах гибли союзники и солдаты Анклава. Грамотно используя находящиеся укрытия, отряд Пирса быстро стал продвигаться вперед. Засевшие на вершине партизаны оборонялись как черти, но были вынуждены скрыться в своих тоннелях, когда на вершину холма самолеты снова обрушили тонны напалма и термита. Воздух дрожал, словно в топке, а земля болезненно сотрясалась после каждого взрыва. Над головой свистели тысячи пуль и осколков разорвавшихся бомб. Дальше идти было опасно – можно было получить пулю в спину от своих же. Пришлось перебраться в отбитый деревянный бункер и там держать оборону.
– На связи командир авиакрыла, – сквозь помехи донесся из рации голос пилота. – Электромагнитные сигнатуры под землей быстро расходятся во все стороны прочь от холма. Кобра два, три, шесть и восемь попробуйте отрезать гукам все пути отступления.
Звено боевых вертолетов на бреющем полете принялись преследовать уходящих в джунгли партизан рискнувших выбраться на поверхность прочь от ядовитых клубов дыма. Стрекочущий гул авиапушек и пулеметов ни на минуту не прекращал своей убийственной песни. Сверкающие в тени древесных исполинов трассы безошибочно находили свои цели, разнося на части в фонтане кровавых брызг тщедушные тела обезумевших от страха людей. Те из партизан, кого сразу не уничтожили слаженными залпами, попали в ловушки организованные спецназовцами. В бой вступало все больше союзных сил доставляемых в район по реке и по воздуху. Над головой с хлопками раскрывались сотни куполов парашютов десантного батальона быстрого реагирования. Десантников забросили глубоко в тыл, что бы отрезать отступающих от долины Пхубай.
– Воздушные змеи возвращаются на базу для дозаправки и пополнения боезапаса. – С сожалением сообщил на общей волне пилот истребительной авиации. – Птички второй волны с плазмой и напалмом уже на подлете. Не попадите под их удар Браво. Удачи!
Пропустив бронированную амфибию, огрызающуюся счетверенными пулеметами, Сергей полупригнувшись пошел следом за ней, радуясь широким гусеницам и минным тралам машины создающей просеки сквозь минное поле и проходы в колючей проволоке.
Первый номер он же Тони По, сменился после прохождения очередного червячного туннеля. Когда приходилось вступать в бой под землей, не имело значения, сколько там вьетминцев – один или двадцать. В любом случае стрелял всегда ведущий. Остальные двое, лежа позади него на полу туннеля, поддержать товарища огнем не могли. Дело в том, что в туннеле кромешная тьма, и если в самую темную ночь или в темной комнате твои глаза через некоторое время привыкают к темноте, и ты начинаешь различать очертания предметов, то в туннеле нельзя различить и ладони вытянутой вперед руки. Вся надежда на приборы ночного видения и собственные ощущения. На ведущем лежала ответственная обязанность обнаружения и обезвреживания мин-ловушек. Таким образом, он должен был обеспечивать безопасность своих товарищей, которые в свою очередь подстраховывали его. Вся группа работала как хорошо отлаженный механизм.
«Туннельные крысы Хога» продвигались на четвереньках в прохладной тесноте туннелей большинство, из которых было высотой около метра и шириной сантиметров пятьдесят-шестьдесят. Надев на лица дыхательные маски, они могли не бояться газа. Ядовитые испарения клубились в свете тусклых фонарей прямо перед глазами, мешая разглядеть, что происходит впереди. Покрытые липким потом, «крысы» шаг за шагом ползли вперед, напрягая слух и внимательно исследуя стены и пол, пытаясь разглядеть провода и подозрительно выглядящие корешки. Под землей отсутствует эхо и все звуки приглушены, так что при определенном навыке можно услышать даже дыхание человека. «Крысы» могли даже на слух определить направление, в котором человек движется к ним или, наоборот, от них. У каждой «крысы» был вибронож, ручной фонарик, два пистолета и обязательный в таких случаях укороченный автомат спецназа «Кольт Коммандос» или CAR-15. Все оружие было с навинченными на стволы глушителями. Новомодные в армии Анклава энергетические и импульсные виды оружия популярностью среди спецназа не пользовались, так как производили при выстреле слишком много остаточного тепла и звуков, по которой их можно вычислить с помощью элементарных сейсмических приборов и тепловизоров. Тишина всегда была залогом успеха, и пренебрегать ею не стоило.
Попадающиеся по дороге мертвые вьетминцы все как один были вооружены штурмовыми автоматами земного производства, след от трассирующих пуль которых напоминал зеленоватый свет головного прожектора мчащегося поезда. Все «Крысы» были одеты в тропическую форму «Тайгер страйп», названную так из-за тигровой расцветки камуфляжа. На нагрудных карманах курток красовались эмблемы с изображением крысы, держащей пистолет в одной лапе и бутылку в другой, и надписью на латыни, которую приблизительно можно перевести как «Не получишь и крысиной жопы». Несколько бахвальная на первый взгляд, эта надпись имела глубокий смысл: «крыса» никогда и ни за что не оставит попавшего в беду товарища под землей. Служившим в команде парням это придавало уверенности в том, что товарищи вытащат их на поверхность, во что бы то ни стало, живыми или мертвыми.
Случались и казусы – выходили из строя приборы ночного видения. Иногда это происходило в особо охраняемых зонах, где вьетминцы использовали хитроумные приборы землян. Это случалось нечасто, но случалось. Если это происходило во время рейда под землей, ведущий достигал поворота туннеля или обнаруживал люк, после чего выставлял вперед ручной фонарик. Если там засел вьетминец, который не горел желанием броситься тебе в объятия и сдаться, а каким-то шестым чувством это всегда можно было определить, ведущий открывал огонь, рискуя потерять лишь фонарик. Если ход раздваивался, команда продвигалось налево, чтобы не гадать, какая часть туннеля уже обследована, а какая нет. На развилке оставляли «блокирующего», задачей которого было освещать фонариком неисследованное ответвление туннеля. Делалось это для того, чтобы партизаны не смогли зайти в хвост, в случае, если ответвление делало обратную петлю в основной туннель. Если, пройдя ответвление, ведущий оказывался снова в туннеле и видели свет, то подавал блокирующему сигнал голосом. Отсутствие в туннеле мин-ловушек не обязательно означало отсутствие там врагов. Но если команда натыкалась на снаряженную и взведенную мину-ловушку, все знали: туннель пуст. Мина-ловушка ведь не различает, где свои, а где чужие, поэтому всегда, когда это было возможно, партизаны предпочитали отступить и выбраться на поверхность, нежели принимать бой с риском остаться под землей навсегда.
Добравшись до конца одного из лазов, Хог обнаружил люк в потолке. Он попытался приподнять крышку, но кто-то, находившийся по ту сторону, тут же захлопнул ее, заставив его сердце застучать, как большой барабан. У Тони не было выбора – он прикрепил к люку небольшой заряд взрывчатки направленного действия и быстренько отполз. Сидевшего на люке парня разнесло взрывом, раскидав повсюду части его тела.
Верхний туннель находился на глубине около пяти метров. Вокруг холма туннели были самых разных конструкций и назначений. В твердом глинистом грунте они легко прорывались с помощью саперных лопат. Высыхая, их стены затвердевали, как необожженный кирпич, и становились, настолько прочными, что не требовали дополнительного укрепления. Отдельные участки туннелей часто делались на разных уровнях. Они соединялись между собой люком с крышкой, в виде залепленной глиной нехитрой конструкции в деревянной раме, открываемой с помощью куска проволоки. Именно такой люк, ведущий на поверхность, как раз и помог отряду Тони случайно обнаружить существование системы подземных туннелей вблизи холма. Его помощник, сев на землю, напоролся задом на проволоку. Подумав, что его укусило насекомое, он начал искать в траве обидчика и наткнулся на лаз в туннель. Страшно вспомнить, сколько раз обычные солдаты, осмотрев партизанскую землянку и не обнаружив там никого, решали, что она необитаема, и
