собирается.
Я спросил отца, куда он хочет пойти. Отец сказал:
— В бург, к Теодобаду.
Я просил его взять меня с собой. Дедушка Рагнарис не хотел, чтобы отец брал меня с собой.
Гизульф тоже просился с ним, но отец велел ему оставаться с дядей Агигульфом и помогать ему.
Моя сестра Сванхильда ходила надутая, будто у неё любимую игрушку отбирают.
Так оно и было.
Отец кликнул Багмса и сказал ему, чтобы шёл с ним в бург к Теодобаду. Что хочет его на своего брата Ульфа сменять.
Багмс ему на это ничего не сказал.
На Багмса навьючили припасы. Отец мой сказал, что верхом поедет. Тут дядя Агигульф разволновался и стал говорить насчёт коня. Может быть, осенью случится ему, Агигульфу, в поход идти. А как с конём что стрясётся? На чём он, дядя Агигульф, в поход отправится? А пешим ходить — конные всю добычу забрать успеют.
Кроме того, ему, дяде Агигульфу, ведомо, что есть у Теодобада задумка кое-кого из племён соседских по осени от излишков избавить. Дабы не жирели и свирепости не теряли. И неплохо бы, кстати, Тарасмунду насчёт этого все в бурге вызнать, раз уж собрался. Да, и с конём поласковей да поосторожней. Как бы чего не вышло.
Дедушка Рагнарис на дядю Агигульфа цыкнул. Мол, идёт Тарасмунд в бург по важному делу и вид должен иметь подобающий. И на дядю Агигульфа напустился: на себя бы поглядел, только и знает, что с Гизарной и Валамиром бражничать, живот отрастил и забыл, небось, с какой стороны на лошадь садятся. Только и помнит, с какой стороны на бабу залезать.
Тут Тарасмунд, который под эти крики спокойно седлал коня, сказал, что он уходит.
И пошли. Впереди отец мой Тарасмунд верхом; за ним Багмс с припасами на плечах.
ВОЗВРАЩЕНИЕ ТАРАСМУНДА
Возвращения отца моего Тарасмунда все мы ждали с нетерпением. Особенно дедушка Рагнарис его ждал. И так волновался дедушка Рагнарис, что замучил всех домашних придирками и попрёками, зачастую несправедливыми. Так что под конец все мы уже ждали не могли дождаться, когда же возвратится Тарасмунд из бурга.
На седьмой день, как отец мой Тарасмунд в бург уехал, солнце уже садилось, все люди от работ своих в дома возвратились. Гизульф на околицу ходил; вот он вбегает в дом и кричит, что Тарасмунд возвращается.
Дедушка Рагнарис на Гизульфа рявкнул: зачем, дескать, кричать, будоражить? И что тут особенного в том, что Тарасмунд возвращается? Не пристало готскому воину суетиться. Ибо иное заповедовали нам предки. Дал Гизульфу оплеуху, а сам поскорее на двор выскочил.
И мы все вслед за ним.
Тут и Тарасмунд на коне во двор въезжает. Едва завидев его, дедушка Рагнарис понёс браниться: сам, дескать, верхом едет, как рикс, а брат с семьёй, значит, сзади пешком плетутся?
И отвернулся от Тарасмунда.
Тарасмунд же, на эти попрёки не отвечая, с коня слез, поводья Гизульфу бросил. И сказал дедушке Рагнарису, что один приехал.
Дедушка словно дар речи потерял — замолчал и только яростно своей палкой в землю бил.
Потом у дедушки снова голос прорезался, и он зарычал:
— Что значит — один пришёл?
А Тарасмунд, отец мой, только и ответил коротко: Ульф-де сам так решил.
И в дом вошёл.
Гизела его усадила ужинать (все уже отужинали), потчевать стала. Тарасмунд голодный с дороги был и потому особенно звучно ел. Хрящи на зубах у него так и трещали.
Дедушка Рагнарис в дверях стоял, во двор смотрел, безмолвной яростью наливался. Когда же услышал, что отец наш Тарасмунд завершил трапезу, пожелал продолжить разговор.
Все мы делали вид, что очень заняты своими делами; сами же изо всех сил прислушивались к этому разговору. А дела у всех предивным образом в дому нашлись, поближе к дедушке и к отцу.
Когда в бург приехали, рассказывал Тарасмунд, Теодобада не было — на охоте был Теодобад и только на другой день вернулся. Теодобад Тарасмунда приветил и за стол пригласил. Вспоминали, как в походы вместе ходили, Агигульфа вспоминал добрым словом. Рагнарису же кланяться велел за то, что добрых воинов вырастил.
Услышав это, Рагнарис рыкнул на Тарасмунда, чтобы тот о деле говорил.
Тарасмунд же о деле говорить не спешил, все ещё вёл рассказ: как жил в дружинных хоромах; перечислил всех приближённых к Теодобаду дружинников; упомянул о тех, кто сложил голову, рассказал, как это было.
Рагнарис опять на него прикрикнул, чтобы быстрее рассказывал. Тарасмунд же возразил отцу своему, что говорит все по порядку и иначе тут невозможно.
Тарасмунду нрав теодобадов хорошо известен и как найти подход к военному вождю — то ему тоже ведомо. И поступил Тарасмунд следующим образом.
На четвёртый день житья своего в бурге привёл Багмса к Теодобаду, чтобы дружинникам показать. Захотели они силой помериться с гепидом. Долго злили его, чтобы в раж воинский вошёл. Трудно сделать это было, говорил Тарасмунд, ибо Багмс был занят трапезой. Наконец удалось воинам добиться задуманного. Самые искушённые в войнах с гепидами сумели поднять Багмса на дыбы — знали они слова нужные. Здоров же гепид, как бык, с наскока его не свалишь. Только вдвоём навалившись, одолели Багмса дружинники — Рикимер и Арнульф.
Тут дядя Агигульф, который неподалёку уздечку плёл, голову поднял и, обратясь к Тарасмунду, спросил, не тот ли это Арнульф, что Снутрсу приёмным сыном приходится? И про Рикимера: не тот ли Рикимер, у которого шрам через всё лицо? И что если это те самые, то он, Агигульф, их хорошо знает. Столько у него, Агигульфа, с ними вместе прожито-выпито!..
Тарасмунд же подтвердил: да, те самые. И Агигульфа они поминали и чают с ним свидеться, ибо по осени действительно поход намечается.
Тут дедушка Рагнарис изловчился и дядю Агигульфа палкой достал. Велел Тарасмунду про Ульфа рассказывать.
Тарасмунд сказал, что Теодобад и дружинники гепида высоко оценили. Тогда Тарасмунд предложил Теодобаду: Багмса в обмен на Ульфа отдать.
Теодобад не сразу дал ответ. Дождался, пока ему пива принесут, Тарасмунду велел поднести, сам выпил, только после этого заговорил.
Раб, сказал он, у Тарасмунда отменный. И род Рагнариса он, Теодобад, весьма чтит. И обменял бы он Ульфа на этого Багмса, будь Ульф один. Но всю семью ульфову за одного гепида отдать — собственная дружина его, Теодобада, на смех поднимет.
И ещё пива велел принести. И всю дружину велел обнести. И все выпили. Обтерев же усы, Теодобад речь свою продолжил.
Велик и почётен род Рагнариса. И Аларих, отец теодобадов, Рагнариса чтил, слушал его совета. И он, Теодобад, в том с отцом своим согласен. И об Ульфе сказал: мало знавал воинов, с Ульфом сравнимых. Он же, Теодобад, не какой-нибудь торгаш. И потому перед дружиной своей заявляет теперь, что свободен Ульф с семьёй.
И повелел, чтобы Ульфа привели.
Ульф на брата своего Тарасмунда и глядеть не захотел. Сказал, что долги свои сам отдавать привык, а братними руками золу своих поступков разгребать не хочет. Ибо вдвоём с Теодобадом они судьбу пытали и получили ответ. И по этому ответу все пусть и будет.
Теодобад же разъярился и сказал Ульфу: что тебе сказано, то и делай.
Дружина же, на всё это глядя, хохотала.
