Вот вас сегодня никто не приглашал, но вы пришли. Пришли и этим показали детям, что они взяли правильную линию в жизни, что именно это-то и есть главное в жизни. Ребята сделали много. Работали они охотно, без всяких понуждений и почти самостоятельно… Но это еще не всё. Успокаиваться нельзя. Мы с вами тоже хорошо поработали весной, но рук не сложили и продолжаем бороться за высокий урожай. Я уверена, что, глядя на вас, ребята тоже не успокоятся. Я помню, как Ваня Рябинин весной сказал: „Цыплят по осени считают“. Это было верно сказано. Только осенью можно будет сказать, чем кончилось соревнование бригад и что получит колхоз.
После Марии Ивановны выступили многие колхозники. И все не скупились на похвалы.
Тихон Михайлович сказал, что мальчики помогают ему на конюшне. Буянова похвалила девочек за помощь на ферме… И пошло, и пошло… Старались припомнить всё лучшее, что делают и делали когда-то ребята.
— Чего-то вы перехвалили через край! — с добродушной улыбкой заметил Николай Тимофеевич. — У вас выходит, что без ребят и колхоз бы развалился, не они нам помогают, а мы им!
Это замечание развеселило собравшихся, и выступления прекратились.
— Теперь надо будет принять решение, — сказал председатель. — Полагаю, что нужно сделать так… Осенью, когда получим от них картофель, оценим его как элитный семенной материал. Тогда и премии дадим. Верно я говорю? — обратился он к Павлу Петровичу.
Тот утвердительно кивнул головой.
Как только было закрыто собрание, сейчас же заиграл аккордеон. Взрослые гости и члены правления ушли к Николаю Тимофеевичу. Ребята забрались в шалаш.
Это был последний вечер с шефами, и всем хотелось побыть вместе.
Заключение
55. Осень
Ваня сделал уроки, сложил учебники в сумку, встал и сладко потянулся.
В доме все спали. Даже дед, который недавно ворочался на печке и что-то бормотал себе под нос, успокоился.
Ваня потушил лампочку. Через окно он увидел огонёк на другом берегу озера. Огонёк медленно передвигался. „Наверно, рыбу колют“, — подумал он.
Раздевшись, забрался под одеяло, но сразу заснуть не мог.
Вечер сегодня был тихий, и температура резко упала. „Как бы не ударил мороз“, — с тревогой подумал он.
Затем мысли вернулись к урокам. Он только что выучил стихотворение Некрасова:
Эти строчки как-то перекликались с его настроением.
„Грачи улетели“. Верно, грачей уже не видно. Они улетели в тёплые страны. Но лес еще не обнажился. Лес расцвечен яркими красками. Жёлтые, красные, оранжевые, бордовые листья крепко держатся на ветках. Но скоро начнётся листопад и лес обнажится.
„Поля опустели“. Верно, кроме капусты, в колхозе всё выкопано, сжато и убрано на зимнее хранение. Но трактора пашут, как весной.
Да до сих пор не выкопали ребята свой картофель. Осень мягкая, сухая, и они не торопятся. Ботва стоит зелёная, крепкая, весёлая, ни одного пожелтевшего листа. Были небольшие холода, но они не повредили картофеля.
Участок находится на высоком месте, и холодный воздух скатился вниз. Ботва уже не растёт, но Ваня знает, что клубни растут. Листья продолжают работать и все запасы отдают клубням. Там, в земле, происходит накопление.
Зина несколько раз хотела начать уборку, но каждый раз Мария Ивановна отговаривала:
— Не нужно спешить, Зиночка. Пускай растёт, пока можно. Долго ли вам выкопать!
Вчера пришло письмо от Светланы. Они уже выкопали свой картофель и просили колхоз приехать за ним.
Цифра сначала испугала Ваню. У городских юннатов получился громадный урожай: 1173 килограмма 340 граммов — больше тонны. Затем он сообразил, что этот урожай нужно делить на 14 клубней. Поделили. Получилось 83 килограмма 810 граммов. Это уже не показалось чем-то невероятным. Очень может быть, что у них будет не меньше. Ещё немного терпения, и всё станет известно… Ещё день, другой, неделя…
Степан Захарович рано утром разбудил внука.
— Иван, вставай! Мороз на улице. Упреждал я тебя, упрямая голова! — ворчал он. — Поморозили свою картошку! Вот она, жадность, до чего доводит…
В одну минуту Ваня оделся и выскочил на улицу. Всё было покрыто пушистым слоем инея. Крыши домов, трава, листья на деревьях — всё, куда ни взглянешь, бело. Лужица возле дома покрылась паутинкой льда. Изо рта шёл пар.
— Дождались! — ворчал дед, выходя на крыльцо. — Упреждали ведь… Вчера надо было копать!
Но Ваня не слушал.
Вернувшись домой, он надел шапку, пальто и побежал на участок.
Здесь та же картина. Еще издали он увидел побелевший шалаш и седую траву вокруг участка. На ботве картофеля не было инея, но листья стали блестящими, словно лаком покрытые. Ботва замёрзла. Поднимется солнце, обогреет её, и она почернеет.
Встав на колени, Ваня ковырнул землю. Верхний слой смёрзся и покрылся корочкой. Но не глубоко, не больше сантиметра. Значит, до клубней мороз не добрался. Это немного успокоило его.
Николай Тимофеевич сидел за столом и пил чай, когда в дом вошёл встревоженный Ваня.
— Что? Переполошился? — спросил он, сразу угадав, зачем так рано пришёл мальчик. — Прихватило вашу картошку?
— Замёрзла, Николай Тимофеевич. Вся дочиста…
— Ну, значит, надо копать.
— Боюсь я… Вдруг и клубни подморозило.
— Ну что ты… Ничего им не сделается.
В это время из своей комнаты вышла с полотенцем в руках Мария Ивановна.
— С добрым утром, Ваня! Что ты рано так?..
— Да вот испугался за картофель, — сказал Николай Тимофеевич.
— Я думал, может, в школу сегодня не ходить, — сказал Ваня. — Уборкой заняться.
— Ничего, ничего, Ванюша, — успокоила его Мария Ивановна. — Долго ли вам выкопать! Вернётесь из школы и до вечера успеете всё убрать.
Ваня вздохнул, нерешительно надел шапку и вышел.
Весь день сегодня в школе говорили про картофель.
В переменах к бригадирам подходили ребята и предлагали им помочь на уборке, но бригадиры отклонили все предложения:
