наконец мне улыбнулась удача: письма были спрятаны в невероятном тайнике – в парике, внутри тугой сетки, к которой крепились пучки искусственных волос. Тщательность выбора тайника не оставляла сомнений: аббат очень боялся, чтобы их не украли. Разумеется, кто бы не боялся этого после тех ужасных приключений, которые произошли у нас с черретанами? Такая предосторожность могла свидетельствовать о том, что эти письма были более интересными и, наверное, более опасными, чем предыдущие.
К моему удивлению, там оказалось не два письма, а целых пять. Медленно, словно улитка, обходя скрипящие доски, я отошел от кровати, на которой лежал аббат Мелани.
Мне показалось, что три письма были очень старыми. Не сдержав любопытства, я открыл одно из них. Это была завершающая часть письма, написанного на испанском языке очень слабой рукой. Насколько же велико было мое удивление, когда я прочитал подпись:
Это было письмо короля Испании, бедного Карла II, датированное 1685 годом, то есть когда королю было чуть больше пятнадцати лет. Несмотря на то что итальянский и испанский очень похожи, для меня оказалось непосильной задачей расшифровать хоть что-нибудь из написанного этим дрожащим, мучительным почерком, принадлежащим суверену. Я разгладил два других листа, чтобы найти начало или хотя бы выяснить, кому письмо адресовано. Но я с удивлением обнаружил, что и эти листы были лишь окончанием писем, написанных много лет назад. И эти два тоже были подписаны королем Испании, но их содержание для меня осталось загадкой.
Что означали эти испорченные страницы? И почему, ради всего святого, они находились у аббата Мелани? Они должны быть необычайно ценными, раз аббат хранил их в своем парике.
Но у меня оставалось слишком мало времени для размышлений. Гораздо важнее было другое; пролистать оба письма Марии и вернуть их на свое место, до того как вернется Бюва.
Но, не успев прочитать и первой строчки, я сразу же вздрогнул.
Мое сердце учащенно забилось. Спада, Албани и Спинола: именно те три высокопреосвященства, которые много дней собирались на «Корабле» и по следам которых мы с Атто впустую пытались следовать. Наследование испанского престола также было веской причиной для встреч, но не для совета кардиналов!
Я оторвал глаза от письма и задумчиво потер лоб. Почему же Атто не поспешил сразу же сообщить мне об этой новости, после того как узнал о ней из письма Марии?
Лихорадочно пробежав глазами письмо, я остановился в конце на следующих строках:
Я быстро перешел к ответу Атто, который заставил меня еще сильнее задуматься:
Эти слова меня не убедили. Наверное, Атто хотел, чтобы Мария поверила, будто его сразу же обо всем информируют. Дальше было написано:
Нет, Атто не вводил мадам коннетабль в заблуждение. Он сказал правду, а вот меня он обманул. Из тех отрывочных сведений, которые он с большой уверенностью сообщил в этом письме, стало совершенно очевидно, что Атто уже некоторое время прекрасно информируют о дипломатических маневрах трех кардиналов, касающихся просьбы Карла II о помощи, обращенной к Папе. Мне же он об этой новости умышленно ничего не говорил, причем уже несколько дней Затем я вдруг вспомнил, что вчера вечером, когда ожидал начала комедии, слышал очень любопытные замечания трех зрителей. Испанский посол граф Узеда смог наконец переубедить Папу Иннокентия XII. В чем, они, разумеется, не сказали. Более того они не назвали имена тех, кто помог Узеде уговорить Его Святейшество: они намекнули лишь на «четыре хитрых лиса».
Но теперь письмо мадам объясняло все: Иннокентий XII явно не хотел вмешиваться в вопрос об Испанском наследстве, но в конце концов сдался под давлением послов из Мадрида. А этими «лисами» были Албани, Спада и Спинола, ведь так? Именно поэтому один из трех гостей, которых я подслушал тем вечером, сказал
Короче, три высокопреосвященства использовали все средства давления на умирающего Папу, чтобы он дал им поручение заняться испанским вопросом. Но я посчитал самым серьезным то обстоятельство, что Папа только вчера, 12 июля, был все– таки переубежден и дал согласие на создание конгрегации, в то время как эти три кардинала уже целую неделю тайно собирались на «Корабле»! Наверное, они на каждой встрече избирали тактику, которую собирались использовать по отношению к святому отцу, кто знает.
Можно ли было придумать что-нибудь лучше свадьбы на вилле Спада, чтобы надежно завуалировать тайное собрание? Никому не показалось бы подозрительным, если бы трех кардиналов увидели вместе, потому что хозяином торжества был Спада, а Спинола и Албани входили в круг приглашенных. Кроме того, их прогулки на «Корабль» были настолько тайными, что ни мне, ни аббату не удавалось попасть туда во время этих встреч.
В общем, казалось, что с бедным Папой действительно вообще больше не считаются, как и заявили те три гостя вчера вечером. Осознание этого огорчило меня: к сожалению, это все же означало, что Спада как государственный секретарь, вероятнее всего, был одним из тех, кого имел в виду Папа, говоря: «Кто отнимает У нас сан, дарованный представителю Христа, тот не имеет уважения», – как дважды писала мадам коннетабль в своих письмах к Атто.
Мне было не совсем ясно, какую роль во всем этом играл Атто. Аббат Мелани собирался шпионить за ними, но вовсе не из-за конклава, а чтобы узнать, было ли принятое ими решение о наследовании испанского престола благоприятным для короля Франции. И он хотел быть наготове, чтобы при случае