уровне… – я замялась, подыскивая андрский термин для архетипов коллективного бессознательного, – нутряной соборной иконографии?
– Ну конечно, – он протянул мне, почему-то лежащей на подстилке его жуткой конуры, чашку довольно приличного вида, на донце которой плескалось нечто пахнущее то ли мускусом, то ли чистой амброй – словом, весьма резко. – Хлебните, как раз мозги прочистит. Ну, а восстают против запретов в первую очередь женщины. Тем более, тутошние дамы – они ведь сами знаете, какие: перед их красотою и нравом ни один песик не устоит и ни один аниму. Молчальниковы дети, по правде говоря, все больше недоноски, так что дело выходит генетически наполовину бесперспективное. Вот андровы и нэсинские хороши как на подбор, выше ростом, милей обликом, чем отцы, и нрава самого неукротимого.
– А от каурангов и… (я замялась) моих кхондов?
– Вы же видели.
– Я имею в виду – за пределами Горной Страны. Наши оборотни ведь или скрываются, и тогда очень искусно, либо их вообще не существует.
– Да нет, рождаются все они волкопсами либо аниму – в зависимости от отца, а иная натура если и проявляется, то позже. Природа бережет свои создания. Кстати, сколько здесь живу, ни одного вашего кхонда в лицо… в морду не видел: только помесей.
– Как говорят, Снежные Королевы производят себе подобных тоже двояко: через соитие и через рождение.
– И самой отважной из них была мать Иньянны, которая сошла с гор прямо в объятия инсанского короля.
– Значит, правду мне говорили.
Я пыталась переварить всю эту информацию, которая сбилась в комок, и запить Шушанковым кофе, которым он меня угостил после той отравы. Кофе он варить насобачился – или уместней сказать, наснежначился?
– Но тогда Владетель Кота Багира тоже, пожалуй, снежнак в душе!
– От другой жены. Они с Иньянной сводные брат и сестра.
– Молочком-то одним, наверное, вспоены… Ладно, вот уж покойный Филандр – точно Белый Волк, по жене. Его сын и дочери – слов нет. И… послушайте, ведь и Мартин Флориан! От молока госпожи Софии. Он что, сам себя не знал?
– Да откуда вам втемяшилось?
– Иньянна усердно выспрашивала об Арте, приняла я его на колени или еще и молоком выкормила. По ее словам, наследственное вещество передается не одним и не двумя способами.
– Генетическая зараза, выходит. Слушайте, со здешними мужиками тоже как-то не вполне ясно – их семя никогда, так сказать, не выходит за пределы материнской формы. От женки аниму – так всегда аниму, а от псицы – пес; но перекрестные союзы между помесными детишками могут и усилить импульс.
– То-то и оно. Погодите, Шушанк: а как с теми детьми, кто себя проявил по нечаянности или вообще осознал? Успешную охоту на оборотней в старинных преданиях часто описывали?
– Куда чаще, чем это бывало в действительности. Снежное племя владеет собой будь здоров и своим страстям потакать не склонно.
– Рутены частенько описывают, как вервульф похищает деток и перегрызает горло взрослым. А убить его можно только серебряной пулей. Ну, стрелой с таковым же наконечником.
– Хм. Понимаете, Белые Волчата инстинктивно тянутся к своим, а уж если дальнего родича встретят или четкую легенду о себе услышат – ну, тут в принципе они могут и проводника себе найти из больших снежнаков, и загрызть какого-нибудь притеснителя малолетних. Самих же Волков убить так же нелегко, как и любого мощного зверя.
Шушанк помолчал, отхлебывая кофе из своей чашки. Я села, потянув на себя драную покрышку, – комфорта мне тут явно недоставало.
– Знаете, как говорят в Андрии? – продолжил он. – У Белых Волков единственное постоянное свойство – их изменчивость. Я бы добавил – и скрытность. Много ли вы знали о них, живя в Лесу и в Городе?
И снова я вспомнила о Бродяге по имени Даниль – Даниэль…
…Вскоре вернулась Иньянна. По сравнению с той, которую я видела в Городе, она показалась более простой и домашней, да и лет ей было явно побольше. Я сразу же приступила к ней со своими планами, угадав наступление своего часа.
– Госпожа Старшая, так вашей горной крови много в крови всех племен Высокоживущих?
– Достаточно, чтобы нас боялись.
– И эта кровь весьма сильна.
– Да, она сохраняется и побеждает в любом поколении, достаточно ей слиться с родственной кровью, а иногда и сама по себе. Но в целом скрыта: как почти не случается в Горах человеческих существ, так и Снежнаков в низинах не бывает.
– Как пробудить сознание Меняющегося в таких аниму или Псах?
– Праведным гневом или яростью, страстью любви или творчества. Можно и научить, как любой медитации, но ради этого нам, умеющим обучать, приходится выходить из своего места. А нас немного, Татиана.
– Когда Меняющийся встретится с самим собой – это и откровение, и защита, – сказала я полуутверждающе. – Так, как бывает у людей с пророками и святыми.
– А самые лучшие наши дети – потомки разных племен. В них признаки инсанов и андров, аниму, Волков и каурангов не сливаются, не переплавлены, а сменяют друг друга подобно льющейся воде, как цвета в том камне, что у вас на руке, – вдруг сказала Иньянна. Я поняла: ее мысли, как и мои, то и дело замыкались на сыне.
– Иньянна, – решилась я. – Мне и моему Лесу нужны ваши снежные невесты, чтобы взорвать племя андров изнутри. Мы имеем опыт в подобных войнах, и вы тоже. Единственно достойное оружие против андров – наши дети, сами они – и то скрытое, что через посредство ваших желаний рассеялось по всей Андрии.
– Вы хотите отомстить андрам за моего Дана?
– Нет. Только завершить то, что им начато. Андры варятся в своем котле: охраняют кровь, землю и веру. Пусть отмщение для них будет в том самом деле, которое они сотворили, – а мы только приоткроем пошире дверь от нас и вас к ним. Нельзя отгородиться безнаказанно.
– Что же: если предоставить все естественному течению, они и так получат у себя смешение кровей и разноголосицу мнений, потому что с наследственностью изменяется и стереотип, как ты ни воспитывай полукровку андром-националистом, – усмехнулась Иньянна. – Только неужели вы думаете, что любой Белый Волк будет принимать сторону Леса и Гор, так сказать, по факту своего рождения?
– Мне ведь не союзников нужно. Пусть будут иными, новыми аниму – и только. Это моя стратегия. А тактика почти такая, что помогла мне одолеть Андрию в первый раз.
– Я много о том слышала. Бомба замедленного действия, замаскированная так, что сам диверсант не знает.
– Только на сей раз я не удовлетворюсь номинальной угрозой, о Тергата, моя женщина-меч, – наша беседа происходила в ее шатре с теми самыми фигурками под сводом. – И не буду угрожать вообще, а просто поставлю перед фактом. Подожду, пока плод созреет на ветке, – а для того, похоже, не понадобится долго ждать.
– Уже само появление на свет новых людей станет победой нашего дела, – подтвердила она. – А это результат даже не рождений, но просто браков.
Дальше она говорила не как Иньянна, а как Странник Во Временах:
– Живущие без усложненного разума имеют и психику, и то, что Петр Кропоткин называл взаимопомощью, а Виктор Дольник моралью, но это встроено в них, как в автомат. Звери запрограммированы – не обижай маленьких, не убивай лежачего, подставь тому, кто дал тебе заушение, еще и другую ланиту, обезоружь его своей беспомощностью или дурачеством. Да-да, так ведется в поединках из-за невесты или старшинства. Но люди вынуждены быть осознанно моральными, а потому отошли от зверя, но не пришли к своему собственному пределу. Они еще не сотворены, они ищут ответа во лживом зеркале ближнего мира. Снежнаки – звери, они отлиты в такую форму, но форма еще не застыла.
