Судя по всему, те дети в робах, которых она заметила сначала, были здесь вроде юных послушников. На какое-то время они тоже присоединились к мистикам, продержались целый час или около того, пока самому юному из них вконец не наскучило. Тогда он почтительно поднялся и убежал дальше играть. Вскоре все ученики отбросили медитацию и вернулись к своим прежним развлечениям — играть в догонялки, водить хороводы, разглядывать жуков в высокой траве или просто мечтательно смотреть вдаль. Одна из учениц отстала от своих друзей: она все время разглядывала Прю. Преодолев робость, она подошла к ней и осторожно присела неподалеку.
Прю подождала, когда та заговорит, но, так и не дождавшись, улыбнулась и сама сказала:
— Привет!
— Привет! — ответила девочка, засияв оттого, что Прю ее заметила. — Меня зовут Айрис. А тебя?
Прю представилась.
— Ты ведь с той стороны, да? — продолжила девочка.
— Да, — ответила Прю.
— А что здесь делаешь?
— Надеюсь, что мистики помогут мне отыскать брата, — сказала Прю и добавила шутливо: — А ты что здесь делаешь?
Айрис залилась румянцем.
— Я учусь. Не знаю, хорошо ли у меня получается. Очень сложно спокойно сидеть на месте. Но я тут уже второй год. Говорят, к шестому начинаешь привыкать. Мои родители твердят, что у меня дар. — Она пожала плечами. — Хотя я не знаю.
— Дар? — переспросила Прю.
— Ну да, — ответила девочка. — Дар быть мистиком. Я даже и не думала ни о чем таком. Я просто люблю сидеть в саду и разговаривать с растениями.
— И они тебе отвечают? — полюбопытствовала Прю.
Айрис, наморщив свой носик, рассмеялась:
— Нет, они не разговаривают. У них же нет ртов!
— Ну, — сказала немного сбитая с толку Прю, — тогда почему ты разговариваешь с ними?
— Потому что они здесь. Они вокруг нас. Было бы невежливо просто не обращать на них внимания, — ответила девочка. — Смотри.
Присев на корточки, Айрис опустила руки на землю и закрыла глаза. Внезапно пучок травы неподалеку начал неистово колыхаться, как если бы поднялся ветер и ударил по травинкам. Но в воздухе не было никакого движения. Прю увидела, как несколько травинок взвились и, к ее изумлению, обернулись вокруг остальных. Через несколько минут пучок травы превратился в клубок искусно переплетенных нитей.
— Невероятно, — прошептала она.
В своей сосредоточенности Айрис нахмурила брови, а трава продолжала хитро переплетаться, пока зеленые косы не потеряли свою стройность и не превратились в косматые узлы. Через секунду плетение и вовсе потеряло рисунок и все вместе превратилось в моток спутавшихся травинок.
— Вот так всегда! — воскликнула Айрис, открыв глаза. — Вечно у меня не выходит! — Оставшись без ее внимания, травинки расплелись и вернулись в прежнее состояние, превратившись просто в пучок зеленой травы на поляне.
Между девочками, подпрыгивая, прокатился самодельный футбольный мяч из бечевки. За ним, извиняясь на ходу, бежали два ученика, мальчик и енот. Айрис, позабыв о своем возрасте и усилиях, потраченных на концентрацию, вскочила и погналась за мячом. Она сделала несколько шагов, но обернулась и взглянула на Прю. Вернувшись обратно к тому месту, где сидела чужестранка, она положила ладошку ей на руку.
— Не волнуйся, — произнесла Айрис. — Ты найдешь своего брата.
И с этими словами она убежала к другим детям.
Прю с изумлением смотрела вслед девочке. Она была поражена тем, что только что-то видела. “И вы делаете такое при помощи одной лишь медитации?” — подумала она. Старейшина сказала, что Прю появилась на свет благодаря магии леса. Отчасти. Значит, ей тоже это подвластно? Она вновь взглянула на пучок травы и мысленно приказала ему пошевелиться. Ничего не произошло. Она стиснула зубы и подумала так громко, как только могла: “Двигайся! Приказываю тебе!” Но все равно ничего не произошло. Прю разочарованно вздохнула и посмотрела на резвящихся детей, сидящих мистиков и смутные очертания дерева. “Какая сила!” — подумала она. Если кто-нибудь и может помочь, то только они. А что сказала Айрис перед тем, как убежать? Что Прю найдет брата? Ее поразили непринужденность и открытость девочки, то, как спокойна она была, как уверенно звучал ее голос. Прю заметила, что сидит, улыбаясь: пусть и на секунду, но в печальном мраке всего этого кошмара забрезжил небольшой огонек надежды. Пока она наблюдала за игрой детей, вдалеке из леса появилось несколько фигур в робах. Они свистом подозвали учеников. Те, услышав свист, тут же бросили все развлечения и построились в колонну по одному. После второго свиста они гуськом направились к взрослым, шагая в ногу, и вскоре исчезли за лесной завесой.
Прю вздохнула и снова перевела взгляд на Древо Совета и замершие фигуры мистиков. Смеркалось. Девочка поджала ноги и уткнулась подбородком в локоть. Оставалось только ждать.
Трава у нее под ногами слегка зашелестела.
— Ты вправду на это пойдешь? — с недоверием спросил Септимус. — Серьезно? Решил отправиться на войну. С ними.
Кертис, примостившийся на камне рядом с костром, кивнул. Он был занят тем, что полировал кремнем щербатое лезвие сабли. С каждым новым движением камня по поверхности клинка зазубрины стирались. Шеймас поручил ему это задание, и оно оказалось почему-то даже приятным. Сумрак опустился на лагерь, и все вокруг окрасилось в серовато-синий цвет.
— Ты сумасшедший, — заявил Септимус, качая головой. — Нет, ты натурально слетел с катушек. У тебя что, дома нет семьи? Там, Снаружи? Родители ведь есть, а?
Кертис вновь кивнул.
— Есть.
Септимус вытянул передние лапы.
— Тогда зачем, парень, ну зачем тебе это? Почему просто не вернешься домой? Почему не забудешь? Живи своей жизнью!
Кертис замер и повернулся к крысу. Тот восседал на стоящем у костра полене и грелся у трескучего пламени.
— А ты так и собираешься сделать. Правильно? — спросил Кертис, поднял саблю на расстояние вытянутой руки и оглядел лезвие. Довольный работой, он кинул его на гору оружия за спиной и обратился к Септимусу: — Давай следующий.
Крыс перепрыгнул с бревна на другую кучу оружия: там были сабли, штыки и наконечники стрел. Он схватил длинный кинжал за ручку и кинул в сторону мальчика. Кертис поймал его и снова принялся за дело, тщательно шлифуя лезвие точильным камнем.
Крыс забрался обратно на деревяшку, озадаченный вопросом Кертиса.
— Я не знаю, — сказал он. — Как-то не думал особо.
— Разве у тебя нет семьи? — поинтересовался мальчик.
— Не, только не у меня, — ответил Септимус, выпячивая грудь. — Нет. Я холостяк. Закоренелый.
— То есть тебя ничто не держит, — подвел итог Кертис. — Нет причин сторониться войны. — Он провел большим пальцем по лезвию, проверяя его остроту. — Так?
Септимус рассмеялся.
— Ты погляди! — сказал он. — Какой у нас тут воин выискался!
Кертис залился краской.
— Мне просто кажется, Септимус, что я пришел сюда, чтобы что-то сделать. И не могу уйти, не
