Собрание сочинений. Т. 3. Гражданская лирика и поэмы

Пароход? Далеких океанских линий?
И запрос летит на сотни кораблей.
Это некто Клей узнал его в Берлине
(родственник «величественнейшего из сигарных королей»)
Циркуляр спешит, шифрованный секретным кодом,
к пароходам, бороздящим волны полным ходом:
«…Кличка „Высокий“, волосы темные,
следить, разыскать, изорвать и сжечь…»
Но мечутся зря Ники Картеры и Пинкертоны.
Он взобрался на стул, разобрался в блокноте и начал речь:
— Рабочие! Вас ли устроит доля —
продаться буржуям за фунт или доллар?.. —
И вдруг обрыв, и нет продолжения.
Экран телевизора побелел.
Лишь несколько строк в статье «Профдвижение»
о забастовке на корабле…

5

Значит, отчитал врагов на славу,
рассказал всю правду про Москву!
Что тут странного, что приезжал на Яву?
Разве он в стихах — не наяву?
Вот кино. Документальный фильм «Малайя».
В первый раз встречают праздник Первомая.
Перед сваями поставили подмостки.
Хижины у них из пальмовой трухи.
Тут вот встретились туземцы с Первым мая…
С Мая-ковским…
Он читал им первомайские стихи.
А одна все это в песне выразила
и прошлась перед поэтом в танце.
Только этот кадр цензура вырезала:
очень не понравилось британцам.
Вместо кадра запрещенье в черной раме.
«Маяковский» слово в телеграмме.
Но никто не верит в смерть в Стране Советской.
Верят — занят он всесветною поездкой,
разговором с миром, агитацией за мир,
с нами, с будущими, с новыми людьми.
Он воюет с тем, кто сделал бомбой атом,
он перед заводами толпится с пролетариатом
и штрейкбрехеру сквозь зубы цедит: — Гад!
В демонстрациях шагает, смел и рад.
С поездов смеется: — Хорошо поездил я! —
Это вот и есть, товарищи, поэзия!
Если жить, то только так поэту, —
знамя красное неся по кругосвету!

МОСКОВСКАЯ ТЕТРАДЬ (1962–1970)

Стрела

Пока наш самолет
летит на грани звука —
внизу «стрела» ползет
так медленно, что мука.

Похоже, так вот полз
на лошадях Радищев
через ухабы сел
проселком в городище.

Ползет «стрела» среди
лошадок и коровок
и тащит позади
хвост спичечных коробок.

А наш гигант спешит
к свиданью от разлуки,
и тень его лежит,
в траве раскинув руки.

Вот так и Гулливер
дивился, лежа в путах,
на ползшие в траве
кареты лилипутов.