Собрание сочинений. Т. 3. Гражданская лирика и поэмы

К черновику на столе,
к мысли, открытой однажды.
После войны на земле
нового — новая жажда!

Колос

Шоссе промывая,
проносится дождь навесной.
О, Первое мая,
шумящее нам новизной!

От юга на север
в термометре тянется спирт.
Земля после сева
уже ни секунды не спит.

Из глины воронок,
сквозь след орудийных колес,
прозрачен и тонок
младенческий стебель пророс.

Зерно его было
просмотрено в микроскоп,
и в цвет хлорофилла
оделись мильоны ростков.

Землею нагретой,
азотом и майским ручьем
и химией света
он в колос почти превращен.

На облик растенья
с любовью глядит агроном.
Как много терпенья
легло между ним и зерном!

От солнца Кубани
расплавлена синька небес,
и парни комбайны
обхаживают, как невест.

А девушкам снится
такое, что не рассказать!
Как просит пшеница
поднять ее вновь и связать!

Мечтаешь, подруга,
чтоб около колкой тропы,
упершись друг в друга,
схватились бороться снопы?

И мысль бригадира —
о счастье труда на земле,
о колосе мира,
о рукопожатье в Кремле.

О, первенец — колос!
Крылатые мельницы ждут,
чтоб тонко смололось
зерно, обретенное тут.

И дрожжи стремятся
раздвинуть мучное тепло —
в буханку с румянцем,
что солнце само навело.

Тот колос, который
мы так кропотливо растим,
и в хлеб, и в моторы,
и в здания мы превратим;

и в клумбы живые,
в резные ограды садов,
в листы броневые
для наших линейных судов;

в ракетную скорость