Собрание сочинений. Т. 3. Гражданская лирика и поэмы

Повсюду шло вселение
и солнцем освещалось,
как будто вся вселенная
сюда перемещалась.

Из тесных, переклеенных
домишек невеселых
в дом на проспекте Ленина
спешили новоселы.

Тут были те, что пенсию
за труд свой заслужили,
и те, что первой песнею
еще апрельской жили.

Всем радостно по-разному…
И среди прочих грузов
и книжный шкаф к парадному
подъехал, став на кузов.

На полках все уместится.
Подсчитано заране.
Идет хозяин лестницей,
несет тома собраний.

Несет легко и молодо,
как на весенний праздник,
тома, где — Ленин — золотом
на переплетах красных.

Я шел проспектом Ленина,
и шла, как теплый ветер,
весна озеленения
всех пустырей на свете!

Так это было жизненно,
и мне весь путь казалось,
что эта полка книжная
домами продолжалась;

что превратились в улицы,
в дома, в любовь и счастье —
тома о революции
и о советской власти.

Отношение к погоде

Солнце шло по небосводу,
синеву разглаживая.
Мы сказали про погоду:
— Так себе… Неважная… —
Ни дымка в небесном зале,
обыщи все небо хоть!
Огорчившись, мы сказали:
— Что ни день, то непогодь! —
Но когда подуло вроде
холодком над улицею,
мы сказали о погоде:
— Ничего, разгуливается! —
А когда пошли в три яруса
облака, ворочаясь,
мы, как дети, рассмеялися:
— Наконец хорошая! —
Дождь ударил по растеньям
яростно и рьяно,
дождь понесся с превышеньем
дождевого плана.
И, промокшая, без зонтика,
под навесом входа
говорила чья-то тетенька:
— Хороша погода! —
А хлеба вбирали капли,
думая: «Молчать ли нам?»
И такой отрадой пахли —
просто замечательно!
И во всем Союзе не было
взгляда недовольного,
когда взрезывала небо
магнийная молния.
Люди в южном санатории
под дождем на пляже
грома порции повторные
требовали даже!
Ветерки пришли и сдунули