Собрание сочинений. Т. 3. Гражданская лирика и поэмы

стадион ревет, как в бурю берег,
вскакивает, машет: «Браво, швериг!»

Но недолго длится это «браво»:
в хор вступают на трибуне справа.

Это мы, туристы, сто советских,
мы дружнее избранных и светских.

А за нами — стадион «Динамо»,
миллион болельщиков за нами,

все, кто влазит на столбы и крыши,
все, кто ищет, где видней, где выше,

Гоним шайбу взглядами к воротам,
и очки встают на досках счета!

А за нами, в толпы вырастая,
смотрит стоя публика простая

и стучит в ладони: «Руссо! Браво!» —
вместе с нами на трибуне справа.

Помню…

Помню дни, помню дни дорогие,
помню молодость металлургии.
Помню первый чугун со счастливым
африкански-графитным отливом…
Помню искренность радости, помню
искры строк о построенной домне,
красоту ее помню и смелость,
и другой красоты не хотелось —
только кокса в разгаре и плеска
змей проката и яркого блеска
длинных рельс, по которым поедем
в коммунизм, к нашей полной победе.
Я дивлюсь стародавнему снимку,
той исчезнувшей жизни в обнимку,
тем ночевкам на стульях райкомов,
тем девчонкам, еще незнакомым,
и любви — это ж было любовью,
смехом губ, удивленною бровью,
тем желанным на стройку повесткам,
первой гордости — нашим, советским!
Помню первый объезженный «газик»,
разукрашенный красным, как праздник.
Были мы посчастливее Форда —
краску свежую гладили гордо,
руль вертели и хлопали дверцей
с замиранием в радостном сердце,
и пешком, гололедицей скользкой,
шли глазастой толпой комсомольской…
Помню дни, — никогда не забыть
отзвеневшие в дальних событьях,
но вернуться готовые завтра,
так как это не сказка, а правда.
Пусть вернутся, начнутся скорее,
никогда, никогда не старея!

Пациент

Врач пациенту держит речь:
— Забудьте о заботе.
После обеда надо лечь
без мысли о работе.

Смотрите, никаких целин
и вышек на заводах.
Вам нужен лишь пенициллин,
спокойствие и отдых.