Ученики мечтали помочь Гарри, чтобы он чувствовал нашу поддержку даже на расстоянии.
Одной Джинни этого мало было. Оно и понятно, Гарри ей с первого курса нравился. Вот она и подговорила Невилла и Луну украсть меч Гриффиндора. Да и несправедливо было, что собственность директора-гриффиндорца принадлежит теперь его убийце-слизеринцу. Когда ничего у них не вышло и Снейп их на месте преступления застал, все уж думали он пытать их прикажет до потери рассудка или в подземелье на цепях прикует, али что похуже. С него бы сталось при его-то послужном списке. А он возьми да и отправь их в Запретный Лес на исправительные работы, под мое начало. Уж мы все вчетвером вдоволь над ним потешались в моем доме. Он-то думал, что строго их наказал, а они со мной в большей безопасности, чем где-либо. Кто ж мог знать, что он это сделал нарочно. И что все эти странные счастливые случаи - тоже он. Только такой пьяница и идиот, как Амикус мог выпить присланное неизвестно кем вино, да уж больно кстати пришлась нам его глупость, после обещания заточить плохо учившихся у него студентов в подземелье. А Нотт, если б его в Мунго не отправили для «более детального обследования», непременно бы Симуса и Невилла окончательно достал. Они бы сорвались на него, а их бы угробили Кэрроу. И Майкла Корнера Амикус убить мог за освобождение первогодок, кабы Снейп его не остановил. И много всего такого еще произошло, что мы уж не знали, что и думать. А оно вон как вышло: нас профессор Снейп защищал. Каждого - и учителей и учеников, кого только мог.
Весь год верил я, что Гарри вернется. Для того и вечеринку в его поддержку организовал. Едва не арестовали меня за это, да так просто нас с Граупом не возьмешь. Скрылись мы в пещере одной неподалеку - мне ведь после этого в школу нельзя было показаться, и отсиживались там, пока о начале Битвы не узнали.
Жаркая была заварушка! О том, как Гарри едва не погиб и вспоминать не хочется. Как нес его через Лес, думая, что он мертвый. А как вернулись - тут-то он и выскочил живой да здоровый. Ну а дальше и вызвал Сами-Знаете-Кого на поединок. И много ему такого рассказал, что у того глаза на лоб полезли. Как до профессора Снейпа дело дошло, он и вовсе поверить не мог. А Гарри ему и заявил, что профессор против своего повелителя много лет работал. И что всегда на стороне Дамблдора был, с тех самых пор, как узнал, что навлек на Лили опасность. Потому как с детства был влюблен в нее. Ради нее одной и Гарри помогал и всем нам. И что Лань та, которую Гарри с Роном видели, ему принадлежала, оттого, что ни на секунду он о ней не забывал за многие годы. Как любил, когда на первом курсе у меня с ней вместе за столом сидел, так перед смертью своей в Визжащей Хижине тоже любил… Выходит, прав был Дамблдор насчет любви. Удивительное это чувство, посильнее любой магии. Много мы с Гарри после говорили о профессоре Снейпе и в одном сошлись: хороший он все же был человек. Может даже получше нас обоих…
Глава 13
Августа Лонгботтом.
К детским влюбленностям нельзя относиться серьезно. Это глупости, которыми некоторые, при неразумном воспитании, очень любят забивать себе головы. Но это проходит, непременно проходит. Во всяком случае, именно так я считала всю жизнь, пока не услышала от Невилла эту историю...
С Гарри Поттером мне пришлось встречаться всего дважды, хотя этого было достаточно, чтобы составить себе самое благоприятное впечатление о нем. Юноша с его характером и волей, закономерно добился своей цели, избавив нас всех от ужасного врага. И я горжусь, что в эту победу был внесен существенный вклад моим внуком. Однако меня, как и всех, поразило то, что еще более весомый вклад оказался связан с судьбой преподавателя и директора Хогвартса Северуса Снейпа - человека, которого я почти не знала, но о котором мне было известно больше, чем я сама могла подозревать.
Джеймс и Лили Поттеры были дружны с Фрэнком и Алисой даже тогда, когда еще не были супругами. Джеймс и Лили не работали аврорами, как мои сын и невестка, но общая деятельность по Ордену Феникса связывала их куда теснее. Произошло это после того, как Поттеры окончили Хогвартс - Фрэнк и Алиса были старше на три курса, поэтому, конечно, в школе особой дружбы не возникло, хотя и те и другие числились среди лучших учеников своих выпусков. Как бы то ни было, Фрэнк и Алиса подружились с Джеймсом и Лили в Ордене. Обе пары были на свадьбах друг у друга. И конечно, Фрэнк познакомил своих друзей со мной.
Надо сказать, что я всегда жалела о том, что Фрэнк - мой единственный сын. И глядя на очаровательную невесту, а потом и жену его друга, втайне хотела иметь такую дочь. Да, эта девушка была безупречна. Ослепительная красота сочеталась в ней с умом и решительным нравом. Она умела быть со всеми мягкосердечной и ласковой, однако, на деле, в ее поведении замечались признаки чрезвычайно волевой и сильной натуры.
Во всякой другой женщине, такое количество достоинств вызывало бы лишь справедливое подозрение, но о Лили Эванс этого нельзя было сказать. С первой же встречи я привязалась к ней почти как к родной. Она тоже потянулась ко мне и часто делилась тем, что было у нее на душе. Это было тем более кстати, что незадолго до того погибли ее родители, а с замужней старшей сестрой отношения не ладились и Лили была практически одинока, не имея на свете ни одного близкого человека, кроме будущего мужа.
Как-то раз в один из вечеров, Фрэнк и Джеймс ударились в воспоминания о хогвартских временах, разных случаях из школьной жизни. Алиса с восторгом приняла участие в забаве, но я смотрела на такое развлечение неодобрительно. Нужно жить сегодняшним днем! Тем более в такое время, когда неизвестно, наступит ли завтра. И тут молчавшая до тех пор Лили отвела меня в соседнюю комнату и пожаловалась мне, что ее мысли в последнее время тоже все чаще обращаются к прошлому. Девушка призналась, что у нее был когда-то друг, который ее сильно разочаровал. И в последнее время она начала часто его вспоминать, хотя думала, что совершенно о нем забыла. Они ведь дружили довольно долго. С десяти лет до пятого курса. Когда я это услышала, мне сначала показалось ребячеством придавать такое значение пустякам. Конечно, Джеймс рассказывал, что трое его друзей с первого курса, стали ему верными соратниками. А вот приятель Лили, по ее словам, «пошел по кривой дорожке». Мне показалось, что Лили чересчур впечатлительна. Едва я деликатно сказала девушке об этом, она возразила, что ничуть не преувеличивает: в последние недели это превратилось в наваждение. Тот человек снится ей по ночам, днем ей то и дело кажется, что его незримая тень следует за ней по пятам, точно хочет что-то сказать или попросить о чем- то. Она проверяла себя на Следящие Заклятия, использовала демаскирующие чары, но ничего и никого не обнаружила. Лили боялась сообщать о своих тревогах мужу, зная его вспыльчивый характер. Он непременно бросился бы на ее защиту неизвестно от кого и только наломал дров… И потом она даже не знает, в самом ли деле ее преследуют, или ей это только кажется.
Я была очень озабочена сведениями, которые мне доверила Лили. Они заставили меня вспомнить о предательстве мужа, от которого я тоже долго не могла оправиться, как ни
старалась уничтожить всякую память о нем и о нашем браке, как ни делала вид, будто его и не было. Услышав об этом Лили вдруг ахнула… Оказалось, что в доме ее родителей, который она не навещала со дня их смерти, должны были остаться несколько колдографий, избежавших уничтожения, когда она выбросила все подарки и сожгла остальные письма обидчика. После некоторого колебания, я согласилась помочь девушке, отправившись с ней туда, с условием, что если я замечу, что за нею действительно следят - немедленно сообщу Фрэнку, который поставит в известность авроров и Орден. Безопасность слишком важна, чтобы ею пренебрегать!
На следующее утро мы вдвоем аппарировали в небольшой магловский городок где-то на Севере Англии. Вид этого места привел меня в легкое недоумение, пока я не вспомнила, что моя спутница маглорожденная и, следовательно, именно здесь родилась и выросла. В симпатичный и довольно ухоженный по магловским меркам коттедж я входить не стала. Подождала, пока Лили выйдет из дома с небольшой коробкой. Туда была небрежно брошена связка писем и пара снимков. Неодобрительно покачав головой на такую неаккуратность, я взяла Лили за руку и мы вернулись обратно ко мне. Я сразу же разожгла на кухне камин и мы вместе бросили в огонь конверты, надписанные мелким, похожим на женский, почерком. За ними последовали и колдографии. Стоило им сгореть, как Лили сразу повеселела. Она сердечно поблагодарила меня, обняла и сказала, что ей нужно скорее вернуться домой, пока Джеймс или его друзья не начали беспокоиться по поводу ее слишком долгой отлучки.
После ее ухода я прошла на кухню к камину и вынула палочку, чтобы собрать пепел с пола и каминной решетки. Вдруг я заметила, что один снимок Лили, видимо, бросила недостаточно далеко в камин и пламя только обожгло края. Следовало исправить эту оплошность. Я вытащила снимок из камина и рассмотрела его. Он изображал двух детей: красивая девочка примерно четырнадцати или пятнадцати лет, в которой
