Квестер

обществом новые, более сложные проблемы,

многие из которых сегодня даже нельзя предвидеть….»

«Не так-то просто подготовиться к

наступающему веку. Ведь если почти нереально

предугадать побочные эффекты даже тех перемен,

которые мы еще можем как-то предвидеть, то что

говорить о влиянии тех, которые мы и представить

не в состоянии».

Билл Гейтс «Дорога в будущее»

ГЛАВА  XV.

            Среди «райцев» было несколько женщин разных возрастов и национальностей, разных цветов кожи. Тестер, наблюдая за ними со своей лежанки, отметил, что некоторые  чертовски хорошо вписывались в окружающую природу: одна, например, с длинными рыжими волосами и округлыми формами, напоминала русалку, другая – смуглая, стройная и черноволосая – индейскую скво, третья, стройная и романтичная – нимфу.  Женщины держались отдельной стайкой, но в целом вели себя достаточно свободно: не ограничивали себя общением только с себе подобными, в отношениях с мужчинами, однако, оставаясь в рамках приличий.

Отсутствие в цифроклонах функции размножения на поведении женщин сказалось наименьшим образом: все они были подчеркнуто сексуальны, обычную для Бестерленда одежду (робы, халаты, комбинезоны) они изобретательно перекроили и носили по-своему: обязательно подчеркивая фигуру, обязательно высоко обнажая ноги (иногда по самое «нехочу»), обязательно сильно открывая грудь. Всем своим видом «райские» женщины как бы говорили: «нас цифлоклонированием не возьмешь – мы были женщинами на Земле, останемся ими и в Бестерленде!»

Почти все время они занимались собой, а в оставшиеся часы – поиском того, что еще можно было бы сделать с собой. Правда, здесь, в «Рае» выполнять эту работу было несколько сложнее, чем на Земле. Ведь женщина (настоящая женщина) в любой момент должна знать, как она выглядит и для этого пользуется зеркалами, коих на Земле многие миллиарды, а может быть, и триллионы штук (жаль, никто не считал!). Однако в «Рае», да и вообще в Бестерляндии зеркал, очевидно, не было (иначе Филгудыч давно припер бы парочку!). Но женщин это не остановило, и они быстро нашли выход из положения - стали «работать» парами. Они чем- то красили друг другу глаза, мазали щеки, расчесывали волосы. И это, видимо, тоже была религия, как и в случае с водкой, однако…. Однако позже Тестер заметил, что взаимные симпатии у мужчин и женщин Бестерленда, вопреки всем теориям, все же возникали, а значит, все эти женские старания были вовсе не бесполезными…

Лежащий рядом Хась неожиданно хлопнул Тестера по плечу, да так, что он вздрогнул.

- Загляделся? Ну-ну! Есть тут одна… Изабелла. Из Аргентины. Ну та, которая тебя поцеловала. Да вон она! У-у-у: смерть нашему брату! – от восхищения Хась даже глаза прикрыл. – Слава богу, что ниже мужских мозгов ее очарование здесь не пробирается, а то бы тут все друг друга переубивали бы: уж очень хороша!

            Тестер, глядя на Изабеллу, только грустно вздохнул и закивал в ответ.

- Да уж, что верно - то верно! – подтвердил Док со своей лежанки. – С одной стороны, жалею, что попал сюда – жизни тут нету никакой. А с другой: где бы я еще такую красоту увидел?

- Такую красоту мало видеть, ее надо, как минимум, еще обнимать и целовать! – с горькой усмешкой сказал Тестер и, с трудом отведя взгляд от Изабеллы, добавил: - Ну, и за что нам такая жизнь? Что им – сложно было оцифровать систему размножения человека, а?

- А этот скрипт они оставили, как дополнительную опцию – за отдельные бабки! – сострил Гласс, но на его шутку никто не отреагировал.

            Возникла тяжелая пауза: мужчинам с еще не полностью атрофированным земным сознанием нелегко было чувствовать себя «не при делах».   

- Ну что, други мои, - нехотя прервал молчание Хась, - может, сменим тему и как-то обсудим наше неприглядное положение!

- Остекленеть! – возмутился Гласс. – Ты думай, что говоришь! Что же тут неприглядного?

- Как что? – искренне удивился Хась. - Жить абсолютно ненужным человеком, которого рано или поздно уничтожат, как сорняк или вирус – это положение ты считаешь нормальным?

- При этом, - добавил Док, - и быть-то не человеком, а какой-то цифровой хреновиной от человека. «Денди», блин, ходячим! Я, например, сколько ни приглядываюсь к нашему положению, но ничего приглядного в нем не нахожу. Наоборот, я нахожу в нем большую кучу вонючего дерьма, в центре которой, к своему неописуемому удивлению, обнаруживаю… себя родимого! Вот вам моя лекция о международном, то есть – о неприглядном нашем положении!

Док замолчал и вопросительно посмотрел на Тестера, ожидая от него поддержки, но Тестер, не обратив на этот взгляд внимания, задал вопрос Глассу:

- А, действительно, что ты находишь здесь хорошего?

- О, Господи, и этот туда же! – театрально завопил Гласс, вскакивая с лежанки и усаживаясь на нее по-турецки. - Опо-о-омните-е-есь, лю-юди! – продолжил он, потрясая сложенными в молитвенном жесте ладонями, - вынырните из беспросветной тьмы своей прошлой жизни! Поглядите на новую жизнь открытыми глазами! Это же наша мечта реализовалась! Великая человеческая мечта о счастье и свободе!

            Тестера такой тезис весьма заинтересовал, но Хась и Док отнеслись к нему иначе. 

- Гласс, послушай, не забивай человеку мозги своими теориями, а то я тебе трепанацию черепа сделаю! – пригрозил Док, наглядно показывая, как именно он будет делать трепанацию.

            Гласс возмущенно развел руками:

- Ну, а тогда – чего обсуждать-то, дискуссию, блин, устраивать? Тогда - сидите себе тут, да и оплакивайте свою несчастную судьбу! Остекленеть, как замечательно будет! А меня…, а я…

- Гласс, Гласс, не кипятись! – прервал друга Хась. – Ради чего нам тут стулья ломать? И ты, Док, успокойся! – Хась поудобнее устроился на лежанке. – Давайте лучше спросим, чего Тестер по этому поводу думает, а?

- Давай, спрашивай. – буркнул недовольный Гласс.

- С вашего позволения, - вступил в разговор Тестер, - я все же хотел бы вначале выслушать мнение Гласса. Мне было бы интересно. Если…, если, конечно, не возражаете!

- Ну, в принципе, - задумчиво протянул Док, глядя на Хася, - разрешить можно! – Хась кивнул, а Док продолжал. - На крайний случай - доктор находится поблизости, окажет первую помощь.

            Хась прыснул, Док, не сумев сохранить серьезность лица, тоже засмеялся.

- Изверги рода человеческого - вот вы кто! – зло и обиженно пробормотал Гласс, глядя в сторону хихикающих друзей. Затем повернулся к Тестеру и, в мгновение весь преобразившись, начал:

- Вот из чего я, Тестер, исхожу при своем определении ситуации: мы на Земле чем занимались? Чем ты занимался, а? Что значит «много чем»? Ты конкретно перечисли!

Тестеру страсть как не нравилось, когда его «разводят» подобными ораторскими приемами, и при всем своем нарождающемся уважении к Глассу, он его все же одернул:

- Гласс, кончай этот детский сад с «самонаводящимися» вопросами – или говори, чего хочешь сказать, или давай свернем эту демагогию!

            Гласс тут же, словно пленный фриц, поднял руки вверх: видимо, побоялся потерять