Квестер

 Разговор продолжился. Теперь Док и Хась делились с Тестером своими впечатлениями от последствий собственной «оцифровки». Они больше времени провели в Бестерленде и наперебой рассказывали ему, что давно утратили привычку спать, есть и пить, бояться каждого звука (ну, разве только топота копыт коней «чистильщиков»!), их сексуальные потребности весьма поубавились («Поубавились это - мягко говоря, - с особенной горечью сообщил Док. – По привычке разглядываем попки и сиськи, вот и все!»).

 Тестер и в себе наблюдал похожие изменения, и признался друзьям, что ничего радостного в них не видит, так как, что бы там ни говорил Гласс, земная жизнь при всем ее несовершенстве была ему, Тестеру, роднее и милее, и что он откровенно скучает по ней.

Взгляд Дока после этих слов стал вдруг очень печальным – видимо он тоже хранил в своем оцифрованном сердце тоску по органическому образу бытия. А рассудительного, практичного Хася  ностальгическое продолжение разговора вдруг побудило к обнародованию своего прогноза возможных последствий «цифровизации человечества»:

- Мы, - говорил он, - цифровой слепок с земного, как говорит Гласс, «органического»  человека, так? А значит, не все, но многие недостатки оригинала в нас присутствуют, так? Представьте себе, что мы – просто опытные экземпляры, на которых учились создавать цифроклоны. Научились. А теперь – будут совершенствовать результат. И первым делом выкинут все ненужное. То есть то, что в нас осталось от «органического человека». Это может быть эмоциональная зона мозга, это могут быть функции тела, которые больше не нужны (если ты больше не питаешься – зачем тебе желудок, пищевод, кишечник и дырка в заднице?). А потом станут улучшать достоинства: сделают нас быстрее, встроят какие-нибудь новые органы чувств, средства связи (встроенный ИК-порт, например), силенки прибавят и так далее. Может, рук нам добавят или голов. А самое главное, сделают (обязательно сделают!) нас полностью управляемыми. И будем мы опять быдлом: только не органическим, а цифровым! Но это я все не про нас говорю: это про следующее поколение! А нас, как устаревшее оборудование, просто у-нич-то- жат. Или приручат. Для самых низкоинтеллектуальных работ! Вот так! Кто скажет, что я не прав?

            Пришлось согласиться и с Хасем. Только Док возразил:

- Я бы на месте создателей всего этого нас бы уже убил! И только за то, что мы, вместо поисков выхода, вместо того, чтобы обеспечить себе безопасность - слушаем бредни каких-то недоделанных умников! Говорите, новая эра? Да все по- старому осталось: пока умники умничают,  в это время к власти приходят дураки и сажают всех умников в Гулаг – пусть там своим необъятным умом лес валят! 

            И, глядя почему-то в небо, «молитвенным» тоном добавил:

- Извини, дядя Билл, твой опыт не удался: вместо новой цивилизации ты получил кучу бесполезных умников! Сожги все и начни сначала!

            Дружный хохот в три глотки был ему ответом. Затем слово взял Тестер:

- Господа! Есть еще одно соображение по этому вопросу!

- Еще одна теория? – ужаснулся Док, и, потрясая поднятыми к небу ручищами, заорал: - Дядя Билл! Сожги их прямо сейчас! А то поздно будет!

Гласс нервно захихикал, откинувшись на хвойную лежанку, а Хась соорудил на лице выражение под названием «сколько можно?», но все же кивнул Тестеру:

- Валяй!

Тестер уселся поудобнее, прислонясь спиной к стволу дерева и заговорил:

- Вот в чем закавыка: те, кто создал и Бестерленд, и цифроклонов – люди.

- Ну!

- Эту страну, и нас (точнее, наши «болванки») они сделали по образу и подобию Земли и Homo Sapiens.

- Не тяни, родимый!

- У нас есть два варианта развития новой цивилизации: первый (глассовский) – ничего в цифроклонах и ландшафте не изменится, все будут заниматься свободным творчеством свободного разума. Потому, что все это создали люди, и они не позволят появиться созданию, которое будет их физически и интеллектуально превосходить! Реально?

- Нет! – отрезал Док. – Обязательно найдется умник, который захочет быть умнее всех других умников и либо сделает цифроклона второго поколения, который всех переубивает, как устаревшее оборудование, либо найдет способ всеми командовать. А это – одно  то же.

- То есть, начнем по Глассу, кончим по Хасю! – резюмировал Хась. – Второго варианта нет!

- Есть, как же нет! – удивился Тестер. - Второй вариант – цивилизация развивается в мире и согласии, но как цивилизация клонов второго или третьего поколения, лишенных эмоциональной зоны мозга и остальных человеческих «прибамбасов», а, кроме того - «связанных одной целью»:  всеобщим развитием и процветанием. Это – цивилизация цифровых биороботов!

- Я повторяю: нет второго варианта, – настаивал Хась. - То, с чего ты начал – это просто второй этап развития, а чем закончил – итог. Сам посуди: было ли в истории человечества что-то иное? Закон естественного отбора – он и в Бестерляндии закон!

 - Я с Хасем согласен, – встрял Док. – А еще может быть так, что цифровая цивилизация найдет способ укокошить цивилизацию органическую и Вселенная вовсе останется без разума! Точнее, без человеческого разума.

- Неужели все так и будет? – послышался необычно тихий голос Гласса. – Неужели человек уже отработал свой ресурс? Неужели мы вымрем, как динозавры?

- Это в вас, коллега, говорит эмоциональная область мозга, - «успокоил» его Док, - вырежут ее и такие вопросы тебя, Глазик, больше волновать не будут!

- Только, если ее вырежут, то, ни о каком искусстве и свободном творчестве думать уже не придется – необходимость отпадет! – добавил Хась. – Будет тебе едина математика на завтрак, обед и ужин! И создашь ты цивилизацию цифроандроидов: бесчувственных, но жутко умных. Все! А теперь – кончай скулить и давай возвращаться к исходной теме нашего разговора! Итак, други мои: как же мы будем выбираться из нашего неприглядного положения?

            На этот раз с Хасем о неприглядности ситуации никто не спорил: невозможность создать «цивилизацию-мечту» всем стала очевидна. Обсуждать стало нечего и новых предложений не поступило. Тестеру даже курить захотелось, хотя он эти два дня даже и не вспоминал о сигаретах. Видимо, без курева молчание казалось еще более тягостным. Только Док протянул:

- Да-а! Перспективочка!

- Чего загрустили, орёлики? – раздался голос Филгудыча. – Али «Рай» вам не рай? Что думаете по поводу моего предложения строить стены?

            Сидящие только посмотрели на подошедшего старика и опустили глаза, не проронив не слова.

- Та-ак! Я вижу, дело плохо! Что стряслось–то? – недовольно спросил Филгудыч.

Хась вкратце рассказал им о произошедшей здесь дискуссии. Не умолчал и о выводах, явившихся причиной столь внезапной массовой депрессии.

- Что делать-то, дед? – закончил он свой короткий рассказ вопросом.

- Что делать, что делать? – заворчал Филгудыч раздраженно. - Идти, искать «черных рыцарей»! Как найдете, так они и прекратят ваши сомнения – вот что делать!

- Тебе, дед, все шуточки! Ты в своем «скрытом файле» отсидишься! – пробубнил Док. А нас пожгут, это точно! И пропадем мы зазря в этой дурацкой стране, хоть строй стены, хоть не строй! Да и какой от них толк – от твоих стен? Делейтору все едино, кого жечь: стену или человека!

- Это ты верно сказал! – согласился Филгудыч. - Только прежде, чем спалить человека, «чистильщику» надо стену спалить, а на это поболе нужно энергии, сильно поболе!

- А мы тем временем будем сидеть за стеной и ждать, пока она сгорит, так, что ли? – поддержал Дока Хась.