Квестер

под палкой. Всплыв, они уже видели перед собой только черную полосу неизвестности…

            А тот, кто так крепко держался за палку, снова крикнул: «Тяны!», и в этом крике Пихто уже явственно услышал кавказские интонации. Но… снова пошел вперед, хотя уже почти точно знал, КОГО он вытащит на берег.

            Кроме Шамиля Пихто никого больше не успел спасти.

- Ты что, скатына, мэнэ утапыть хатэл? – очухавшись, взревел Шамиль и засветил деду в ухо. Пихто упал, закрыл голову руками. – Старый баран, я тэбя… - чеченец долго орал, матерно ругался, угрожал, замахивался на Пихту, всячески оскорблял его, но больше ни разу не ударил. Слив свой страх в гнев, а гнев – в ругательства и угрозы, Шамиль, наконец, остыл. Он сел рядом с дедом, долго смотрел на реку, а потом сказал:

- Спасыбо, старык, канэшна!

Пихто пошевелился. Затем приподнял голову, сел. Они с Шамилем, ничего не говоря, посмотрели друг на друга. Дед медленно встал на ноги, отряхнулся, и пошел прочь, вверх по течению. Здесь, на облюбованном им и безопасном «краю земли», он был уже не один. А это деда Пихту совсем не устраивало. Шамиль, увидя, что Пихто покидает его, вскочил и заорал в спину деду:

- Старык! Стой! Куда пошел?

Пихто не остановился и не обернулся. Шамиль зарычал от злости и тяжелыми быстрыми шагами пошел вслед за дедом.

              Тестер долго не мог догнать двух оставшихся «чистильщиков». Пока он вспомнил, что бежать практически без остановки в Бестерляндии можно сколько угодно, «черные рыцари» уже были далеко: они-то бегать умели. Но ярость и жажда мести прибавили Тестеру сил и через несколько часов он, возможно, уже смог бы «достать» ближайшего к нему «чистильщика» желтой стрелой делейтора. Однако, приглядевшись, Тестер увидел в руках одного из «рыцарей» смертоносное оружие. «Чистильщик» не бросил делейтор во время «земляного цунами», но и не использовал его для добивания оставшихся «райцев». Видимо, страх после произошедшей природной катастрофы был настолько силен, что напрочь стер из памяти приказ об уничтожении «леваков».

Тестер понял, что спешить со стрельбой в такой ситуации не нужно: он мог промахнуться, а вот «черный рыцарь» с его опытом - вряд ли. Бить надо было наверняка. И Тестер снова побежал, понемногу сокращая расстояние до своей цели. Полчаса решили судьбу погони: Тестер приблизился к «рыцарям» практически вплотную и был готов стрелять, когда, внезапно остановившись, «чистильщики» повернулись к нему. Они стояли в каких-то десяти - пятнадцати шагах, и один из них держал в руках делейтор, оружие, способное в доли секунды смести с лица Бестерленда и Тестера, и любое другое цифровое создание. Правда, держал он его как-то не по-военному и ствол «пушки» был направлен в землю. Тестер остановился.

            Они долго, нестерпимо долго смотрели друг на друга: пылающий жаждой мести Тестер и ошеломленные неожиданно обуявшим  их страхом «чистильщики». Затем один из них, тот, что был без оружия, медленно протянул руку к делейтору своего напарника. Тестер в ответ поднял свой децифровщик и прицелился. Еще мгновенье – и оба «чистильщика» исчезнут в дьявольской пляске ядовито-желтого огня…

 Но «черный рыцарь», взяв свой делейтор за ствол, коротким движением отбросил его в сторону, за низкие дорожные кустики. Тестер, чье внимание всецело было поглощено движениями «чистильщика», проследил взглядом полет неопасной теперь уже «пушки», и вновь посмотрел в глаза «рыцарей».

Они были… полны слез: слезы каплями стекали по щекам, оставляя неровные бороздки на покрытой пылью коже. Взгляды обоих «чистильщиков» молили о пощаде, их трясущиеся губы шептали что-то неясное, руки дрожали. Один из них вдруг упал на колени и начал по-немецки молиться…

            Тестер опустил ствол. Расслабился. «Поздно! – подумал он.- Их смерть уже никого не вернет!» И, видимо, маска гнева сошла с его лица, уступив место брезгливости: уж очень гадко выглядели эти растоптанные страхом вояки… «Чистильщики» уловили эту перемену и тот, что остался стоять на ногах, медленно-медленно начал пятиться назад, потянув за собой другого.

            Тестер отвернулся и сделал вид, что рассматривает лес, находящийся справа от тропы. Когда он вновь повернулся к «рыцарям», их черные силуэты маячили достаточно далеко, у подножия одинокого холма. Они бежали что было сил, поднимая пыль своими большими сапогами.

            На душе у Тестера было плохо. Совсем недавно он обрел замечательных друзей. Несколько часов назад он их навеки потерял. А сейчас – отпустил их убийц. Он не понимал себя и не знал, что делать и как жить дальше. Находясь в каком-то глубоком ступоре, он поднял брошенный «чистильщиком» делейтор и медленно побрел дальше по тропе – туда, куда умчались прощенные им «черные рыцари». Сделав несколько шагов, он не выдержал, и упав в дорожную пыль, зашелся в рыданиях.

            Была глубокая ночь. Тестер уже давно успокоился и то сидел у края тропы, слепым взором глядя в небо, то вставал и медленно шел на запад, на немерцающий свет белой звезды. Он вспоминал. В его памяти оживал каждый день, прожитый им в Бестерленде, каждое здешнее место, где он успел побывать: Обитель с ее сопливыми психами и жестокими охранниками, дуб-великан, сраженный странной горизонтальной молнией, необыкновенный остров Филгудыча, невидимый ни на каких мониторах, красивые пейзажи «Лучшей земли», и, наконец, «Рай» с его удивительными обитателями.

Тестер вспоминал пережитые им события: горечь собственной «смерти» и бурную радость «воскрешения», сумбурный побег из Обители и удивительное спасение от погони, незабываемое конное путешествие и долгие задушевные беседы с новыми друзьями, веселое строительство крепости и трагические сражения с «чистильщиками». Он вспоминал все это и в душе его воскрешались чувства и эмоции, и он то улыбался, то хмурился… и как будто проживал всю эту короткую жизнь в Бестерленде заново…

            Все-таки она была удивительна – эта «цифровая» жизнь. Удивительна не своим отличием от земной, не своими фантастическими возможностями и даже не бессмертием. Удивительной эту жизнь сделали люди, встретившиеся Тестеру здесь: Дед Пихто, Тюлефан Филгудыч, Хась, Док, Гласс, Шарль, Мэни и Омар, Тофик и Рафик, красавица Изабелла… Эту жизнь, эти новые возможности они наполнили новым смыслом, новым содержанием. Они искали и уже нашли здесь то, что безуспешно пыталось найти всё человечество в течении долгих веков жизни на Земле: они нашли вечное счастье чувствовать себя людьми.

            Тестер вспомнил «лекцию» Гласса о «великой мечте человечества», о «свободном творчестве свободного разума», вспомнил ту неистовую уверенность, ту бескрайнюю радость с которой Гласс говорил им о том, что настала, наконец, эпоха торжества истинного прогресса, истинного интеллекта и истинного созидательства. Тестер вспомнил (с горькой улыбкой) о своем скептическом отношении к словам друга и о том, как они втроем с Хасем и Доком своей приземленно-жизненной философией развеяли по ветру глассовы надежды. Он вспомнил свою тоску по земной жизни, вспомнил о том, как не хватало ему в первые дни пребывания Бестерленде раскритикованных Глассом, но таких милых сердцу недостатков земного бытия…, и вдруг понял, что это была не его тоска, а тоска того, земного Тестера, с которым он, здешний Тестер имел все меньше и меньше общего. Она, эта земная тоска по земному просто какое-то время еще жила в нем, будучи уже не серьезным чувством, а всего лишь привычкой. 

             А его тоска была иной… Она поселилась в сердце после страшной гибели очень близких ему людей - вместе с осознанием того, что он потерял не просто друзей – с их смертью исчез для него смысл жизни в этом мире.

            Факелы, факелы, факелы… Линда и Павел, Жюль, Филгудыч, Гласс, Хась и Док, Шарль, Мэни, Омар, Тофик и Рафик, Изабелла… Они все мертвы. Даже больше – их просто нет, нет даже могилы, где они