- Ты нечестно дерёшься! Ну же! - она приняла красивую боевую
стойку, явно показывая, что собирается драться.
- С условием, что ты отстанешь. - Равнодушно пожав плечами,
ответил мальчишка.
- Согласна! Ну! Сейчас я тебя размажу!
Мальчик встал напротив, без всяких эффектных стоек; ноги на
ширине плеч, руки расслаблены в глазах уныние.
Короткий сильный прыжок, разворот и удар левой ногой и опять все
движения красивые, показательно чёткие. Мальчишка, вместо ухода от
удара или попытки отмахнуться, сильно ударяет прямо в надвигающуюся
ступню.
От резкой пронзительной боли Клеа вскрикнула и, мгновением позже,
болезненно ударилась об пол, но промолчала. Теперь уже ненавистный
мальчишка стоял и без эмоций смотрел на неё.
Опора на руки, быстрый круговой оборот и подсечка ударом обеих
ног. И снова боль. Противник даже не стал двигаться, позволив
ударить себя. Для него, похоже, нет последствий, но Клеа показалось,
что ударила о каменный столб. Однажды на тренировке такое было, год
назад. И тогда и сейчас сильный ушиб голени.
Ну что ж, если ногами не получилось, тогда нужно руками. Вверх,
разворот, удар правым локтем и завершающий удар кулаком левой руки.
Всё некрасиво застопорилось на первом ударе, который встретил на
своём пути что-то очень твёрдое, похожее на камень. Опять болезненно
вскрикнув, девочка упала.
- Ты будешь драться!? Или ты только защищаться умеешь?! - яростно
воскликнула она, рывком понимаясь, иначе могло и не получиться.
Сразу же последовали два удара. Первый в середину груди, ниже
ключицы, второй в лоб вдогонку. Его движения были резкие, скупые и
очень результативные.
Пролетев метра два назад, Клеарис ударилась о дверь и потеряла
сознание. Дверь упруго толкнула в спину, отпихивая от себя девочку,
и та стала падать лицом вниз.
Дежурный сержант с интересом пронаблюдал до конца всю драку,
сделал отметку в журнале и, лениво зевнув, уткнулся в книгу.
Мальчик без сожаления посмотрел на кровь, вытекающую из носа и
приоткрытого рта побеждённой. Его беспокоили две мысли. Второй удар
был лишний, да и первый не нужно было делать таким сильным. Вторая -
кто будет вытирать кровь. Ему, например, совершенно не хотелось. Но
ответы на эти вопросы не очень интересовали. Мальчик решил лечь
спать; дела на сегодня все сделаны, мешать никто не будет, можно
спокойно ложиться. А потренироваться в скорочтении можно и завтра днём.
Клеа очнулась часа через два. В комнате были темнота и покой. Она
так и пролежала у двери, где упала. Во рту ощущалась кровь, в голове
звенит, руки дрожат. Как минимум сотрясение мозга, не очень сильное,
но очень заметное. В памяти мелькнули несколько картинок того, что
произошло перед потерей сознания. Девочка с испугом пощупала свой
нос - целый и невредимый, а должно быть наоборот. Кроме того, что
нос целый, выяснилось, что он забит засохшей кровью. Тихонько
ругнувшись, Клеа с трудом поднялась и направилась в ванную. Так как
планировка всех комнат одинаковая, добраться получилось без труда. В
ванной девочка ещё раз проверила нос, потом губы и щёки.
Единственная, отчётливо видимая отметина на лице - это след удара в
лоб.
Закончив умываться и приведя себя в относительный порядок, Клеа
решила отложить разборки на утро. Вот только поблагодарить нужно
сейчас.
- Эй, ты спишь? - громко позвала Клеа, выйдя из ванны. Она стояла
в полосе света и плохо видела, что творится в темноте комнаты. Но
там ничего не творилось.
- Эй, дежурный! Он что, спит? - вопросила Клеа, привычно глянув в
сторону видеокамеры.
- Спит он, спит. - Недовольно отозвался дежурный и так же
недовольно добурчал. - И я спал. И ты ложись спать.
- Но я хочу поблагодарить его!
- Поблагодарить она хочет! Спи! Вот же подселили к бедняге
соседку. Сама не спит, меня разбудила, и его разбудить хочет. Ложись
спать! А то замечание тебе сделаю. Или даже три.
- Ну не очень то и хотелось. - Раздосадовано буркнула девочка.
Однако, кроме благодарности, оставалась ещё кровь на полу.
Логично рассудив, что убирает побеждённый, Клеа, тяжело вздохнув,
взяла два сухих полотенца и вытерла вязкую лужу из свернувшейся
подсохшей крови. Засохшие края пришлось отскребать, оттирать мокрым
полотенцем. Закончив вынужденную уборку, Клеа отправилась спать, как
бы там ни было, но час ночи - поздновато. Уснула она быстро,
вероятно сказалось последствие удара в голову. Дежурный несколько
минут понаблюдал за спящими детьми, грустно улыбнулся, сделал в
журнале три отметки и, устроившись в кресле поудобней, тоже решил
вздремнуть.
За всеми учащимися и сотрудниками школы ведётся постоянное
видеонаблюдение, и каждый из них это знает. Особых возражений никто
не заявляет. Конечно, это неприятно и неудобно, но со временем
привыкаешь. А если учесть, что в дальнейшем работа почти всех
выпускников школы очень своеобразная и они будут находиться под
постоянным контролем, то это просто необходимая часть обучения.
Здесь, в разведшколе, ведётся только наблюдение. Чем бы ни
занимались учащиеся, им не мешают. Конечно, если не начнётся что-то
серьёзное. Правда, имеются два строгих ограничения. Это наркотики,
точнее, полное их отсутствие. И свободное проживание разнополых
групп. Но последнее было обязательным только до пятого курса. Однако
и после пятого все старались придерживаться этого правила. А в
остальном - полная свобода. Почти. Все серьёзные проступки и
действия учащихся подсчитываются в течение года. И каждый, в
зависимости от количества штрафных баллов, получал 'добряки' или
выговоры. А для тех, кто очень хотел расслабиться, имеется
специальное заведение, в каком-то смысле это гостиница. Бар и два
десятка хорошо обставленных комнат. За выпивку нужно платить, за
номера в гостинице тоже. Не говоря уже о другом развлечении. Там
тоже везде всё записывается, но будет просматриваться только в
случае каких-либо неприятностей. Все записанное в гостинице хранится
