сих пор побаливала голова. К тому же самогон, наколдованный Магом, не отличался изысканным букетом.
А вот сам Шу насвинячился порядочно.
— Можешь девушку соорудить? — переводя дыхание, спросил у него Степан. Все-таки даже несколько глотков напитка придали журналисту смелости.
— Базаришь… Запросто.
Маг вальяжно взмахнул рукой, и перед ними из дымки появился огромный ком слизи. Степан изумленно уставился на содеянное, не зная что и подумать.
Шу одернул косуху и виновато пробормотал:
— Блин, опять генные цепочки перепутал. Эта тетя с Проксимы Центавра. Кажется.
— Ничего себе, — прошептал журналист, обходя слизь по кругу. — Неужели это инопланетная форма жизни?
— Форма? Где ж ты форму видишь?
— Тогда инопланетное бесформие.
— Это баба, между прочим. Как заказывал. Будешь развлекаться?
Степану вдруг стало очень стыдно за свое мимолетное желание.
— Я на гуманоида вообще-то хотел посмотреть, — смущенно сказал он. — Но уже передумал. Спасибо. Верни ее обратно, а.
Маг стал вполголоса читать заклинания и замахал худыми руками. Инопланетное бесформие забурлило, издало непристойный звук и растворилось в мерцающем мареве.
— Ты не волнуйся, я сейчас нормальную бабу забубеню, — успокоил Шу.
— Нет-нет, не утруждай себя, — сконфузился Степан. — Настроение ушло.
Шу пожал плечами: мол, дело хозяйское.
Сзади со звоном разбилось стекло. Степан вздрогнул и резко обернулся. Почти сразу звякнуло еще раз.
Бюргер стоял возле ближайшей калитки и одну за другой швырял пустые бутылки в столб. Осколки летели в разные стороны, яркими брызгами сверкали в солнечных лучах.
— Я вам покажу, — приговаривал Бюргер, расшибая вдребезги очередную бутылку. — Я вам дам по три за штуку. — Звон. Дождь из стекла. — В Лхасу депешу напишу. Кляузу в Пентагон, в Гринпис жалобу. Донос властям Китая. Всем настучу на вас, спекулянтов.
— Опять ему по три юаня за бутылку предложили, — ответил Шу на вопросительный взгляд Степана.
— Это мало?
— Грабеж.
— А теперь вовсе ничего не получит — расколотил всё.
— Зато честь не потеряна и за отчизну не обидно, — пояснил Шу. — Не понять тебе. Молодой ты еще, неопытный.
Степан действительно не понял, при чем тут честь и отчизна, но вслух ничего не сказал.
Шу тем временем подошел к Бюргеру и энергично включился в процесс. Вдвоем у них дело пошло быстрее: через минуту последняя бутылка была разбита.
— Ну вот, готово, — сказал Бюргер, утирая со лба пот. — Стресс сняли. Теперь — к горгулье.
— Гляди, какой крупный осколок, — разошелся Шу. — Хочешь, я его на атомы развалю, а? Могу даже мельче попробовать: на кварки!
— Да ладно, не надо. Пусть мучается.
Степан озадаченно наблюдал за действиями Братьев. Он в который раз пытался понять смысл их поступков. В который раз не мог.
— Ну что, двинули? — Шу хлопнул Степана по плечу. — Пора удаль показать.
— А это очень-очень опасно? — осторожно спросил он.
— Фигня, — успокоил Бюргер. — Главное, держись понаглей. Но не переборщи, а то тетя Эмма из тебя сделает лапшу с соусом.
Они побрели дальше по каменистой дороге. Оставшаяся часть пути прошла без приключений, если не считать инцидента с Шу. Маг огреб по морде от коренастого монаха за то, что превратил скромную придорожную келью в кучку лошадиного навоза. Осознав, что набедокурил, Шу попытался слинять, но монах его догнал и накостылял.
— Кунг-фу выучил и выпендрился, да? — ворчливо бросил Маг в спину обидчику, поднимаясь и оттряхивая дырявый плащ. — Тренируй чувство юмора, зануда.
Смеркалось. Холодало.
Порядочно уморившись, Степан и провожатые подошли к высокой горе.
У подножия виднелся вход в грубо высеченную пещеру, подсвеченный изнутри. Рядом темнела плохо замаскированная яма-ловушка, перед которой торчал столбик. На нем, примотанная ржавой проволокой, красовалась табличка с дюжиной непонятных иероглифов. Ниже от руки было приписано: «Добро пожаловать в Горгулию. Фотографировать запрещено, соблюдать тишину, не сорить, не курить».
— Иди, мочи нечисть, — велел Шу, доставая из-за пазухи миниатюрный кальян и мятую пачку «Примы». Он почти протрезвел. Стал раздражителен и вспыльчив. — В яму не грохнись.
— А оружие? — удивился Степан. — Разве не положено?
— Иди, говорят тебе. — Шу стал потрошить сигареты и полученным табаком набивать чашечку кальяна. — Оружие ему подавай. Мозгами пораскинь, смекалку включи. Я однажды на тиранозавра с голыми руками ходил — и ничего, жив.
— Ты маг, — резонно заметил Степан.
— Блин, достал уже.
Маг Шу разложил пальцы веером. Раздалось привычное уже потрескивание, запахло озоном, и через мгновение в руке у Степана появилась превосходная мухобойка.
Новая, с фабричной биркой.
Шу отвернулся и стал раскуривать кальян. А Степан стоял и все еще не мог поверить, что веселый и общительный в состоянии подпития Маг так бессердечно поступил с ним. Ведь ему предстояло первое в жизни серьезное задание. Связанное, между прочим, с риском для жизни.
Степан нахмурился и решил довести дело до конца. Отступить теперь было бы позором. Он крепко сжал мухобойку, обогнул яму-ловушку и направился к жилищу горгульи.
— Привет тете Эмме передай, — крикнул вслед Бюргер. — И напомни, чтоб червонец мне вернула. Год назад занимала, зараза.
— Идите вы со своими приветами и червонцами, — буркнул Степан.
Поджилки тряслись, дурацкая мухобойка болталась в руке, но он продолжал идти вперед.
— Я вам покажу, как надо фольклор бить, — подбодрил сам себя Степан. Опасливо оглядел арочный вход в подземелье. — Всю нечисть в базальт закатаю.
В туннеле возле стен горели лужицы керосина, давая скудный желтый свет. Степан удивился необычному явлению. Сделал несколько шагов и остановился, прислушиваясь. Тишину нарушал лишь еле слышный шелест пламени. От копоти щипало глаза и дышалось с трудом. Пол был устлан гнилым сеном.
В глубине горгульей норы раздался громкий чих. Степан вздрогнул и на всякий случай выставил мухобойку перед собой. В голове зашумел пульс.
— Я не боюсь, — прошептал Степан.
— Кхе-кхе… Япона сковородка, — донеслось из пещеры.
Степан втянул голову в плечи и зажмурился, но мухобойку сжал еще крепче.
— Чтоб тя разорвало и подбр… кхе-кхе… подбросило, — послышалось ворчание сквозь кашель. — Хренов ларингит. Сдохнуть бы поскорей… кхе-кхе… йоптыть.
Степану нужно было пройти это испытание. Иначе Викинг со своими гопническими замашками будет продолжать искать повод, чтобы огреть его дрыном. И Бюргер не перестанет отпускать желчные шуточки. Да и вообще. Никто не станет жалеть трусоватого и неуклюжего новичка. Его просто-напросто выгонят восвояси.