Киборгу.
Преображение удивило всех Братьев, но, главное, оно вывело из прострации Кулио. Он окинул взглядом измененный кабинет, хмыкнул и вынес вердикт:
— Готично.
— Очухался? — спросил Самурай, с подозрением косясь на шефа.
— Более-менее. А где Шу?
— Да вот же… — Самурай замер. После паузы прошептал: — Ёпрстклмн.
— Допился, ханурик… — пробормотал Бюргер, с ужасом глядя на Мага.
— Похоже, это его инфернальная оболочка, — догадался Фантик.
— Вот, оказывается, каков настоящий Шу, — оценивающе прищурил глаз Маньякюр.
— Да, — признал Самурай, — похоже, так он выглядит в изнаночном измерении.
Шу в новом обличье смотрелся внушительно. Видавшая виды косуха превратилась в броню из прочных вороненых пластин, а рваный плащ — в черную накидку с бордовой окантовкой. Белки глаз стали ярко-оранжевыми, зрачки сузились. Кожа приобрела салатовый оттенок.
Кулио придирчиво осмотрел Мага. Спросил:
— А где хвост?
Шу молча развел руками.
Не поменявшая облика девочка-Смерть склонила голову к плечу и трогательно прикусила нижнюю губу. Она с интересом наблюдала за реакцией Братства.
Когда все насмотрелись, Смерть сказала:
— Готовы? Хорошо. Следуйте за мной.
Стул вместе с ней приподнялся на метр, повернулся в воздухе и неторопливо поплыл в сторону двери, которая в обычном мире была невидимой.
Братья, увязая в кисельном ковре, двинулись за ней. Замкнули процессию Лажатэль и Обломиста в облике уродливых суккубов. Степан уже имел счастье наблюдать барышень в этой ипостаси, но все равно невольно содрогнулся, глядя на гибкие пальцы вместо волос.
За дверью оказался длинный коридор. В стенах шевелилась красно-бурая субстанция, в которой то и дело возникали контуры чьих-то лиц. Беззубые рты открывались, но не произносили ни звука.
Когда Куклюмбер протянул коготок к одной из пастей, она тут же с хрустом сомкнулась. Бобер отдернул лапу и агрессивно фыркнул.
В конце коридора стул с восседающей на нем Смертью замедлил движение и развернулся. Девочка торжественно предупредила:
— Туда, куда вы сейчас войдете, еще не ступала нога человека…
— Давай, веди уж, — раздухарился Кулио. — Бывалые мы.
Девочка по-детски пожала плечами и взмахом руки отодвинула завесу. Вплыла в зал и посторонилась, пропуская остальных.
Размерами и оформлением помещение напомнило Степану финальный уровень какой-то старой компьютерной стрелялки. Гигантские колонны здесь поднимались из кровавого месива и тянулись к незримому своду. Возле шершавых стен прямо в воздухе полыхали сгустки огня, а в центре зала возвышался огромный костяной трон.
Смерть спрыгнула на него и жестом отправила летающий стул к потолку, во мрак. На этом чудовищном троне девочка казалась еще меньше и умилительней.
— Прошу на оформление документа. — Она вальяжно приосанилась, довольная произведенным эффектом. — Фотографировать запрещено, не сорить.
Самурай шагнул вперед, но Кулио придержал его за локоть.
— Куда это ты собрался?
— Нужно поставить подпись на договоре, — пожал плечами Самурай. — Иначе мы не сможем контролировать действия друг друга юридически.
— Это я вдуплил, — сказал Кулио. — Но куда собрался именно ты?
— Ну, ты так странно себя вел, и я подумал… — начал Самурай.
Но Кулио его перебил:
— Хочешь стать лидером?
— Я? — опешил Самурай.
— Только давай-ка честно, — прищурился Кулио. — Я давно заметил, ты чего-то замышляешь против меня! А ну, смотри в глаза, признавайся!
— А-а… — догадался Самурай, криво улыбаясь, — это ты так неказисто шутишь, да?
— Кулио, он вызвался, потому что ты был… м-м… — Степан запнулся.
Кулио резко повернулся к журналисту.
— Что? Невменяем? Ты это хотел сказать? А ну-ка, Стёпа, руки по швам и отвечай по уставу! Я идиот?
— Н-никак нет… — помотал головой Степан, рефлекторно вытягиваясь по стойке «смирно».
— Кулио, — прогремел Викинг. — Ты, блин, это… не бузи…
— Уволю, — тихо пообещал Кулио, играя желваками.
— Ты все чаще истеришь, Кулио, — мягко сказал Маньякюр. — Мы не знаем, что с тобой творится, шеф, но порой ты ведешь себя неадекватно. Клянусь священными озерами Тибета, с тобой происходит что-то неладное!
— Восприятие. Искажено, — скрежетнул Киборг. — Легкий. Сбой. Системы. Мышления.
— О как, — понимающе выпятил нижнюю губу Кулио. — Да у вас же тут целый заговор. Что, дошли до конца и решили со мной расправиться? В утиль, значит, хотите старика списать?
Степан заметил, как Смерть прикрыла рот ладошкой и спрятала едкую усмешку.
— Кулио, покайся! — осадил раздухарившегося шефа Самурай. — Что ты несешь, какой нафиг утиль! Ты по-прежнему наш лидер и идейный вдохновитель. Почему ты стал таким подозрительным?
Кулио явно не понравился вопрос, и он на него не ответил. Вместо этого пристально посмотрел на Самурая и выцедил:
— Я подпишу.
Тот молча сделал шаг в сторону, уступая дорогу. Кулио уверенной походкой направился к трону Смерти.
— Я бы посоветовал посмотреть, прежде чем… — не вытерпел Самурай.
— Сам знаю, — отрезал Кулио. — Не первый день на рынке.
Он принял из когтистых лап Обломисты бумагу и огляделся в поисках ручки.
— Разве я не предупредила? — улыбнулась Смерть. — По местным юридическим канонам расписываться надо собственной кровью.
Кулио сердито уточнил:
— А ножик дадут? Или мне зубами палец куснуть?
— Никакого насилия, — приторно проворковала Смерть.
Лажатэль услужливо протянула подушечку. Перед Кулио поблескивал отличный столовый тесак.
— Ой, мамочки! — взвизгнул Эльф, закрывая глаза руками. — Хоть бы все это поскорее кончилось!
Кулио взял нож, оценил в отражении лезвия свою щетину и уколол кончиком безымянный палец.
Капля крови набрякла на коже. Она сверкнула в свете факелов как рубин.
Самурай напрягся. Викинг заурчал. Кожа Мага Шу стала еще бледнее.
Степану показалось, что где-то, очень далеко, может быть, в нормальном человеческом измерении, пророкотал раскат грома. Он встряхнул головой и списал это на разыгравшееся воображение.
Кулио и Смерть взялись за руки. Их окутало полупрозрачное багряное облако, словно бы сотканное из мириадов крошечных искр. Викинг и Киборг выступили вперед, но Лажатэль предупреждающе рыкнула.
Раздался треск и громкий хлопок.
Степана ослепило призрачно-фиолетовое сияние. Обалдевший Кулио с девочкой-Смертью взмыли высоко под свод зала и закружились в тревожном, пленяющем танце.
