— Скажите, что его хочет видеть адмирал Александру Дану.
— А, Санду Дану! Сынок Думитру. Ты, кажется, приятель нашего секретаря?
— Да… то есть сегодня нет! Обычно он дядя Петре… а сегодня… как бы это вам объяснить… мне бы не хотелось называть его дядей Петре, понимаете?
Собеседник, разумеется, не понимал. Он с весёлым удивлением смотрел на Санду.
— Одно дело говорить с ним дома — у нас, или у него, — а другое сейчас: он — секретарь, я — адмирал… Понимаете?
Собеседник всё равно не понимал.
— Прошу вас, товарищ… Пожалуйста, скажите товарищу секретарю, что с ним хотел бы поговорить адмирал Александру Дану… Только уж, пожалуйста, не Санду и не просто Александру, а сначала скажите «адмирал». Не забудьте, пожалуйста. Слово «адмирал» сейчас для меня имеет большое значение.
Тот ушёл, недоумевая и улыбаясь. Видимо, он поговорил с секретарём, потому что через несколько минут вернулся и серьёзно сказал:
— Товарищ… адмирал, вас ждёт товарищ секретарь!
Когда появился Санду, секретарь пошёл ему навстречу и протянул руку:
— Добро пожаловать, товарищ… адмирал! Прошу прощения, что заставил тебя ждать. Я задержался на совещании, оно давно было назначено, так что не мог…
Санду облегчённо вздохнул. Хорошо, что Петре Станку не сказал ему: «Ну что, Санду? Каким ветром тебя занесло сюда? Натворил что-нибудь или просто повидаться захотелось?»
— Садись, товарищ адмирал! — Секретарь пододвинул ему стул и жестом повторил приглашение.
Оба сели. Секретарь распечатал пачку сигарет.
— Куришь, товарищ адмирал?
— Что вы?.. Спасибо, не курю.
— И хорошо делаешь. Табак — это отрава. Я и сам не курю. Сигареты держу только так, для любителей…
Санду, хотя и обдумал план, чувствовал себя неловко и толком не знал, с чего начать. На выручку пришёл секретарь:
— А теперь послушаем, что у тебя за беда. Из-за чего же тебе пришлось расстаться с морем и пожаловать к нам? Признаться, нам не часто доводится принимать у себя моряков.
— Речь идёт об одной неприятности, дядя…
На тебе! Чуть было не сплоховал! Санду тут же поправился:
— Речь идёт об одной неприятности, товарищ секретарь. Я пришёл от моряков Малого пруда, рассказать, что случилось вчера утром в порту, и попросить у вас… попросить…
Ещё сидя в приёмной, он припас такое подходящее выражение…
— Ага… положительно разрешить нашу просьбу. Вот какое дело. Вчера утром на пруд пришёл какой-то человек с фабрики и сказал, что нам там нечего делать, и велел уйти. Он считает нас шалопаями!.. Сказал, что рядом фабрика и что на пруду нам больше нельзя бывать. Кричал… И мы ушли… Мы так расстроены… Вот это я и хотел сказать.
До разговора Санду думал, что ему и часа не хватит на то, чтобы рассказать о случившемся. А тут вон, оказывается, выложил всё в одну минуту. Он повторил:
— Это я и хотел сказать, — и посмотрел на секретаря.
На лице Петре Станку ничего нельзя было прочесть. Глаза его смотрели из-под густых бровей всё так же внимательно.
— Какой он из себя, этот человек? Можешь описать?
— У него соломенная шляпа… Такой высокий… рыжий и… противный.
Секретарь улыбнулся:
— Как это — противный?
— Такой, что смотреть на него не хочется. У него жёлтый галстук с булавкой…
— Ты многих знаешь у нас на фабрике… Ты уже его видел когда-нибудь?
— Нет…
— Никогда?
— Нет… По-моему, он даже и нездешний.
— М-да… И вы, значит, расстроились…
— Очень! — сказал Санду. — Сами посудите, каково это, когда вдруг уже нет всего того, что было… А мы так любим пруд, наш порт… Вы сами знаете, раньше там пустырь был, туда мусор сваливали. Мы натаскали песку с пруда, засыпали ямы, повыдергали весь бурьян. Прежде и пруд был грязным. Куда ни глянь — везде только одна тина. А теперь он какой чистый, не узнать… Мы же его вычистили. И на старом складе всё убрали… А вот теперь мы пообещали на сборе отряда подарить школе большой, полный гербарий. Мы уже начали было собирать растения у пруда, а потом хотели обменяться с другими школами. Мы и с маленькими детьми занимаемся…
Петре Станку перебил его:
— А всё-таки, товарищ… адмирал, ты виноват. Не сознаёшь?
Санду был застигнут врасплох.
— Виноват? В чём я виноват? — спросил он растерянно.
— В чём? — Петре Станку поднялся и начал преспокойно расхаживать по кабинету. Он остановился у вазы с цветами, поправил выбившийся цветок и сказал: — Если ты сам не догадываешься, тогда слушай и узнаёшь… Заявился неизвестно кто и велел тебе оставить порт. И что же ты на это? Забыл, что ты адмирал, забыл о своей ответственности и сделал то, что легче всего было сделать: ушёл. И вся недолга! Моя хата с краю, ничего не знаю. Ты даже не спросил, от чьего имени он пришёл, кто его уполномочил так разговаривать с вами. А почему не спросил? Отвечай, товарищ… адмирал!
Сердце у Санду пустилось в галоп. Что он мог ответить? Молчал. И в этот миг ему живо представилось, что будет дальше. Ему, конечно, скажут: «Не годишься ты в адмиралы. Может быть, и гербарий тебя не заботит. Может быть, вы это для отвода глаз делаете, чтобы только не говорили про вас: «Ну и пионеры, всё лето лодыря гоняют!» Даже и не спорь… Ни к чему!»
В эту трудную минуту адмирал порта Малый пруд готов был провалиться сквозь землю вместе с матросской шапочкой с синими лентами и якорем.
— Почему ты не отвечаешь? — услышал он голос секретаря.
— А что я отвечу? Вы правы, товарищ секретарь. Это значит, что…
— Это значит, что адмирал должен хорошенько думать, понимать, какая на его плечах ответственность. С завтрашнего дня, когда вы возобновите свою работу…
Мальчик вздрогнул и весь просиял. Он охотно бы обнял Петре Станку и сказал бы ему: «Какой вы хороший, дядя Петре!» Взволнованный, Санду встал и протянул руку секретарю:
— Спасибо вам, товарищ секретарь! Я сознаю… сознаю, что неправильно действовал.
— Это хорошо, но ещё не всё…
— Я знаю. Я буду стараться не повторять таких ошибок. Значит, с завтрашнего дня…
— Да, да. С завтрашнего дня. Желаю вам успеха! — Секретарь крепко пожал ему руку, как взрослому.
Санду выпрямился, отдал салют и пошёл к двери.
— Постой, товарищ, не уходи… С адмиралом Александру Дану я кончил разговор… Но хотел бы поговорить с Санду. Можно?..
Мальчик подумал и весело ответил:
— Теперь — да! Можно!
— Отлично!.. Верни мне, пожалуйста, книгу, которую я тебе давал. Ты как будто прочитал её, сам говорил мне, а вот уже шесть месяцев прошло с тех пор. Книги для того и существуют, чтобы их читали, а не для того, чтобы залёживались, пока их мыши не сгрызут… Договорились?
— Да, товарищ секре… Ох ты, опять чуть не ошибся! Да, дядя Петре… Я передам вам книгу с отцом. До свиданья!
— До свиданья, Санду.
Оставшись один, секретарь снял телефонную трубку и набрал номер.
