Избранное. Проза. Мистерии. Поэзия

[Свобода]

Рабство — это воздух тюрьмы, воздух больницы (говорит Бог).
А свобода Моя, свобода, та, которую Я создал, — это свежий воздух долины; или горного склона; или вершины горы —
Открытой ветрам.
В этом воздухе — запах здоровья, и люди, дышащие им, — сильны;
Их кожа загорела, их взгляд — глубок, их кровь — горяча.
Они правдивы друг с другом; они правдивы и со Мной.
Они не скрытны друг перед другом; и не таятся от Меня.
И… надо сказать правду… они не боятся спорить со Мной.
Со Мной Богом, Святым и Царем.
Но когда они любят Меня, то любовь эта подлинна и глубока.
И за Меня они пойдут на смерть.
И залог их любви — их свобода:
Свобода их слова, свобода их чувства,
Придающая их любви тот острый оттенок,
Который есть лучшее в мире, ибо это — отблеск Моей собственной несозданной свободы,
Каковая лежит в основе Творения,
Как его Тайна, сердце и корень.
Человека Я создал по Моему образу и подобию,
И свободу его создал по образу и подобию Моей собственной изначальной свободы.
Поэтому его свобода — это отблеск Моей свободы,
И дар его любви есть отблеск Моей благодати.

Людей нужно любить таковыми, каковы они есть, — говорит Бог.
Когда любишь — принимаешь их, каковы они есть. Совершенство принадлежит только Мне.
И именно поэтому Я и знаю, что такое совершенство,
И не требую его от людей,
Ибо знаю, как оно трудно и недоступно.
Но когда Я вижу, как трудна их жизнь,
Мне порою хочется поддержать их Моей мощной рукой,
Так как отец учит своего сына плавать,
Поддерживая его посреди течения реки.
Но перед ним стоят две возможности, и он колеблется между ними.
Ибо если поддержка его будет сильна и верна, дитя понадеется на нее
И никогда не научится плавать.
Но если он не поддержит ребенка в нужную минуту, — он нырнет и легко захлебнется…
Так и Я вечно колеблюсь между двумя возможностями,
Ибо если Мой промысл будет неизменен и чрезмерен,
Люди никогда не станут самими собой.
Но если Я не поддержу их в нужную минуту,
Эти бедные дети захлебнутся в бездне греха.
Такова эта трудность; она велика.
И такова двойственность, такова противоречивость
Моей задачи.
С одной стороны надо, чтобы они совершали свое спасение сами.
Это закон. И его изменить нельзя.
Иначе все станет бессмысленным. И люди перестанут быть людьми.
А я хочу, чтобы они были мужественны, смелы и свободны.
Но, с другой стороны, нельзя допускать, чтобы они захлебнулись в бездне греха.
Такова тайна свободы человека, — говорит Бог.
Тайна Моего промысла о человеке и его свободе.
Если Я стану помогать ему чрезмерно — он перестает быть свободным.
А если Я отнимаю у него Свою помощь, он гибнет.
Если Я помогаю ему чрезмерно — под вопросом его свобода.
А если Я отнимаю у него Свою помощь — под вопросом его спасение.
А и то и другое одинаково драгоценно,
Ибо спасение его не имеет цены.
Но что такое спасение без свободы?
А Я хочу, чтобы человек сам совершал свое спасение.
Сам человек. Своею волею.
Чтобы спасение это шло как бы от него самого.
Такова тайна свободы человека.
Таково достоинство, даруемое Нами свободе человека,
Ибо Я Сам свободен, — говорит Бог, — и сотворил человека по Моему образу и подобию.
И такова тайна, таково достоинство всякой свободы.
Ибо эта тварная свобода есть совершеннейший образ свободы Творца.
И поэтому она так ценна.
И чем было бы спасение без свободы, без воли и труда свободного человека? Что оно может значить?
Какой в нем смысл?
Блаженство рабов, спасение рабов, рабье блаженство — к чему Мне оно.
Какой смысл в любви раба?
Если речь идет о Моем могуществе, то оно не нуждается в свидетельстве рабов; оно и так всем известно, ибо все знают, что Я — Всемогущий.
И могущество Мое сияет во всем творении и во всей его жизни;
В песке морей и в звездах неба…
И никто не оспаривает его, ибо все его знают.
И оно сияет в неживой природе, и в промысле, и в самом появлении человека.
Но, творя мир разумный, Я хотел большего, — говорит Бог.
И лучшего. Гораздо лучшего. Я восхотел свободы.
И Я создал эту свободу.
И когда познаешь свободную любовь — подчинения больше не хочешь.
Когда познаешь любовь свободного человека, рабские восторги становятся противны.
Когда раз увидишь пред Собой коленопреклоненного
St-Louis, то отворачиваешься от толп восточных рабов, валяющихся в прахе на земле.
Быть любимым свободно!
Нет ничего, чтобы могло с этим сравниться.
Это, конечно, лучшее, что Я создал.
Все остальное — только подчинение необходимости.