разбили Удельный парк (работами заведовал ученый-лесовод граф А.Ф. Варгас де Ведмор).
Русское национальное общество любителей спорта на протяжении ряда лет устраивало в парке первенство Петербурга по кросс-коунтри — забегу на дистанцию 5 верст 450 саженей. В 1909 году эстонское спортивное общество «Веймула» проводило здесь открытые состязания на первенство в беге на одну и пять верст. В 1907 году футбольное поле в Удельном парке получило Общество содействия физическому развитию учащейся молодежи, а с 1911 года здесь тренировался спортивный клуб «Унитас» — один из сильнейших футбольных клубов Петербурга. Команда «Унитас» просуществовала до 1930 года.
После Октябрьской революции Удельный парк входил в состав учебно-опытных лесничеств Лесного института (ныне — Лесотехническая академия им. С.М. Кирова). В 1930-х годах к нему присоединен лесной участок (восточная часть парка) со стороны проспекта Энгельса. Парк получил название в честь спасения экипажа парохода «Челюскин» из ледового плена в апреле — мае 1933 года. Это был один из крупнейших зеленых массивов Ленинграда. Здесь загорали, катались на велосипедах, устраивали пикники на траве.
Глава 10
«Работай так, как учит Сталин». Промышленные предприятия
«Утром Павел услышал, как репродукторы приглашали желающих пойти на работу в коммунальных предприятиях. Ощущая потребность в работе, Павел направился к распределителю.
Он подошел к небольшому приземистому зданию в тот момент, когда целые толпы отдыхающих с веселым шумом вливались через стеклянные двери в распределитель.
Пришлось занять очередь.
Он продвигался постепенно вперед, пока не очутился перед красным щитом, на котором сверкали полосы указателей:
Павел в нерешительности остановился перед распределителем. Тогда женский голос крикнул за спиной:
— Ну, ну… Побыстрее!..
Павел в замешательстве перевел валик — против слова „прачечных“ и тотчас же в графе „зарегистрировано“ встала цифра 1102.
— Ну, вот! — произнес тот же голос, — 1102 и один всегда дают 1103.
Павел оглянулся.
Перед ним стояла Кира.
— Ах, это ты? — смущенно проговорила она.
Они отошли от распределительной доски в сторону Кира протянула Павлу руку и сказала:
— Не сердись… Но я терпеть не могу, когда кто-нибудь стоит перед доской и выбирает… Как будто не все равно, где работать.
— Я не сержусь, — ответил Павел, — только я хотел пойти в статотдел… Видишь ли, мне еще ни разу не приходилось работать в этой области, поэтому…
— Принимая во внимание твой возраст, я могу гарантировать, что ты попадешь со временем и на эту работу… Ну, а сегодня мы работаем вместе.
— Не возражаю, — улыбнулся Павел.
Вечером того же дня они встретились за городской чертой у ворот коммунальной прачечной.
Это было серое здание в десять этажей. В бетоне сверкали огромные стекла, и за стеклами были видны перебегающие с места на место люди.
Павел пропустил Киру вперед.
Они вошли под застекленный свод гардеробной, отыскали свободные ящики, достали оттуда прозодежду и, превратившись в рабочих, прошли в фабричный распределитель.
Молча, заполнили они графу „горячий пар“ и, следуя за стрелками-указателями, прошли коридорами в цех.
Войдя в большой зал, сплошь уставленный машинами, они встали против двух девушек.
— Кончай, — весело сказал Павел. — Сменяем!
Одна из девушек спросила:
— Ты уже работал в цехе горячего пара?
— Нет.
— В таком случае — смотри.
Она обратила внимание Павла на широкую ленту, по которой двигались белые одежды. Они шли сплошным потоком по застекленному транспортеру, мимо трубопроводов, из которых вырывались яростные клубы пара.
— Смотри сюда! — сказала девушка.
Она положила руки на регулятор.
— Если подача пара ослабевает, поверни рукоятку вправо. Если платье начнет сбиваться в кучу, переведи этот рычаг до надписи „свободный ход“. Вот это все. Понятно?
— Вполне.
— До свиданья.
Девушки ушли. Павел остался с Кирой.
Так же быстро произошла смена и в других отделениях коммунальной прачечной.
Группа новых рабочих встала к приемникам.
Изо всех гостиниц, жилых помещений и коммунальных предприятий сюда тянулись трубы, по которым пневматически направлялось в коммунальную прачечную белье и другие изделия из полотна, бязи и коломянки.
Из приемника все поступающие предметы по транспортерам шли в дезинфекционные камеры, откуда посылались в горячий цех.
Влажный и горячий пар обволакивал бесформенные груды вещей, превращая их в мокрые куски, и гнал в котлы мыльно-щелочных растворов. В следующем цехе белье проходило через камеры электросушки. Затем поступало в гладильное отделение, откуда, сложенное, сияющее белизной, поднималось транспортерами в верхние этажи в отделения сортировки и уже по пневматическим трубам опять мчалось в гостиницы, в столовые, в буфеты, в лаборатории, в бани, в базисные склады, по абонементным номерам.
Павел с сосредоточенным видом стоял у машины, регулируя горячий пар. Белые потоки одежды катились под стеклом ровным приливом. Попадая в полосу пара, они внезапно теряли свои очертания, превращаясь в тяжелую набухшую лаву, которая медленно подплывала к всасывающим отверстиям и бесшумно проваливалась вниз.
— Ну? — услышал он голос Киры.
— Несложно и… неинтересно. Я думал, цех горячего пара не менее чем машинное отделение.
— А мне все равно, — сказала Кира, — работа в сложных машинных отделениях мне кажется даже скучной.
