— Мне попал камешек в туфлю. Я встряхнула ногой, и туфля соскользнула.
Довольно нелепое объяснение. Как можно так тряхнуть ногой, чтобы туфля взлетела к окну и разбила его? Но учительницу оно устроило.
— Ты какая-то беспокойная в последнее время, Маффеи. Ты плохо себя чувствуешь? Ты уверена, что не заболеваешь корью?
— Я уже переболела в прошлом году, — сказала Элиза. А потом, не спросив разрешения, направилась к двери.
— А теперь ты куда?
— Поднимать мою туфлю.
— Не выходи так! Ты простудишься. Одолжи хотя бы пару ботинок у кого-нибудь из одноклассниц. У кого такой же размер обуви?
Когда Элиза ушла, учительница повернулась к классу и строго сказала:
— Не думайте только, что этот подвиг останется безнаказанным. Я понимаю, конечно, что ваша одноклассница плохо себя чувствует. К тому же не стоит забывать, что она сирота. Но в моем классе надо соблюдать дисциплину. А ты, Агата, чему так улыбаешься? Хочешь получить линейкой? Нет? Тогда я напишу тебе замечание в журнал.
Но несмотря на угрозы, Элизе все сошло с рук. А хозяин сада, куда приземлилась туфля, очень смеялся над ее рассказом и даже подарил ей полный пакет сладких апельсинов.
Чем дальше, тем безнадежнее казалась эта затея. С одной стороны, из Элизы вышла абсолютно бездарная хулиганка. А с другой — учительница, похоже, была полна решимости оправдать даже самые ужасные Элизины выходки.
— Может, зря мы в тот день попросили бабушку Лукрецию отвезти нас на машине, — сказала Розальба.
Глава вторая,
в которой Элиза и Розальба наносят визит
Учительница не случайно упомянула корь. Она знала, что в школе уже многие заболели и, скорее всего, грядет эпидемия.
Вот и в 4 «Г» через неделю после происшествия с туфлей чуть не полкласса не пришло в школу.
— Нужно устроить так, чтобы те из вас, кто уже переболел корью, а значит, не может заразиться, навестили больных и отнесли им уроки, — сказала учительница, — иначе они будут отставать.
— Я пойду к Роберте! — вызвалась Алессандра.
— Я пойду к Флавии, она живет рядом! — предложила Марина.
К Звеве захотели пойти целых четверо — все мечтали увидеть знаменитую позолоченную кровать с шелковым балдахином и одеялом из песца, которая была описана в стольких сочинениях.
Элиза, разумеется, пойдет к Приске, которая заболела одной из первых.
Учительница долго всех записывала и наконец сказала:
— Хорошо. Все решено.
— Извините, — подняла руку Розальба. — А кто пойдет к Реповик и Гудзон?
— Они нам не подруги, эти две! — возразила Урсула.
— И потом, никто не знает, где они живут… — сказала Алессандра.
— Я знаю, где они живут, — сказала Элиза. — Иоланда — за собором, а Аделаиде — возле Старого рынка.
— Думаю, ваши родители не обрадуются, если я вас пошлю в самые бедные кварталы нашего города, где полно всякого сброда, — заметила учительница.
— И что же делать? — спросила Розальба.
— Ничего не делать. Пусть эти благоухающие синьорины сами выкручиваются. Я их в свой класс не приглашала.
— Но это нечестно! — сказала Элиза позже, когда они остались вдвоем с Розальбой. — Они ведь и так второгодницы! Если сейчас они опять отстанут, в следующий класс им не перейти. Мы сами к ним пойдем.
И они пошли. Только сначала навестили Приску. Температура была уже небольшой, но Приска все равно ворчала, потому что ей надоело сидеть дома и она уже перечитала все книжки (и даже целую коллекцию фотороманов, которые ей тайком выдавала Инес и откуда она узнала, что все мужчины — вруны и предатели).
Элиза не раз бывала на Старом рынке вместе с няней. Няня считала, что только там можно купить по-настоящему свежие овощи. А вот Розальба была тут первый раз. И дорога к рынку — точнее, один длиннющий узкий извилистый переулок — произвела на нее огромное впечатление. Высокие дома загораживали солнце. Неба тоже было не видно — его закрывали бесконечные веревки с бельем. Ступеньки домов кишели детьми — самые маленькие бегали с голой попой, — которые играли, визжали, ссорились среди мусорных куч.
Женщины тоже громко ссорились, визгливо выкрикивая проклятия.
— Смотри! — хихикнула Розальба.
По переулку сновали толпы людей, но прямо посередине неподвижно стояла женщина, опустив руки и глядя перед собой. Это была высокая красивая старуха с прямой спиной, одетая в цветастое деревенское платье. Она держала на голове корзину с овощами. «Она держит эту корзину с таким гордым видом, будто она королева и на голове у нее корона, усыпанная бриллиантами», — подумала Элиза. А та широко расставила босые ноги и желтая струя, текущая из-под трех ее разноцветных юбок надетых одна на другую, с журчанием сливалась со сточными водами в канавке посреди мостовой.
— В деревне все женщины так делают. Они не носят трусов, — объяснила Элиза, которая уже видела такое раньше.
— И что, прямо у всех на виду? Она не стесняется?
Элиза не успела ответить, потому что кто-то положил ей руку на плечо:
— Маффеи!
— Аделаиде! Так ты не болеешь корью?
У Аделаиде на руках сидел ребенок, на плече висела огромная сумка. На ней было клетчатое платье из коробок для бедных, не по размеру и рваное, ноги — босые, несмотря на холодный февральский ветер. Элиза с трудом ее узнала, да и то только по короткой стрижке.
— Что вы здесь делаете? — удивилась Аделаиде.
— Мы пришли рассказать тебе, что проходят в школе. Мы думали, у тебя корь, — сказала Элиза.
— Нет. Я в прошлом году болела.
— Тогда почему же ты не пришла в школу? — спросила Розальба.
— Потому что мама нашла работу на пять дней у одной синьоры, помогает ей с переездом, а я должна присматривать за детьми. Это мой самый младший брат.
— Какой милый малыш! — сказала Розальба, чувствуя себя последней лгуньей. Братик Аделаиде был тощий, грязный, со спутанными волосами и длинным бледным лицом, как у взрослого.
— Как его зовут? — спросила Элиза.
— Козимино, — сказала Аделаиде, перекладывая малыша на плечо. — Ну и тяжелый же! И есть еще четверо.
Все вместе они подошли к ее дому.
— Входите. Здесь я живу.
Нужно было спуститься по ступенькам — жили они в подвале. Дом Аделаиде состоял из одной- единственной комнаты с земляным полом. Воздух и свет проникали туда только из входной двери.
Комната была загромождена мебелью: двуспальная кровать, без одной ножки и покрытая драным покрывалом в цветочек, комод с зеркалом и лампадкой, стол с четырьмя стульями, плитка с газовым баллоном, ножная швейная машинка и старая коляска, куда Аделаиде положила младенца. Козимино
