— С нами, значит, хотите? — решил уточнить Зайцев.
— Ага… — живо подтвердил Анисенко. — Возле вас не так боязно.
— С вами, — подтвердил прокурор.
Они спустились к реке. Вдали, перечеркивая реку, серела широкая полоса деревянного моста; правее, подступая к обрывистым холмам, белели хаты.
— Село! — обрадовался Зайцев. — Сенча… Поживей давай!
На противоположном берегу урчали танки, и пограничники с попутчиками настороженно поглядывали на реку, на прибрежный лес, откуда доносился шум моторов. У воды появилось несколько человек с ведрами.
— Фрицы! — выпалил Лыков. — Дай-ка я их…
— Давай, — разрешил сержант и вскинул винтовку. — Мой справа!
Лыков лег к бугорку, прицелился хорошенько и выстрелил вторым. Он не понял, угодил в немца или нет, потому что все они упали разом, попрятались. Зайцев успел еще раз пальнуть по темнеющему в кустах пятну.
— Заерзал! — поликовал сержант и спросил Анисенко: — Чего не стрелял?
— Два патрона в нагане.
— Винтовку добыть надо!
— Ты хоть взгляни на них, — подтрунил над милиционером Лыков.
Анисенко отмахнулся.
— Ну их… мотнул он головой, и здоровый кадык на его тонкой шее подпрыгнул вверх.
— Сейчас они тебе «нукнут», — беспокойно озираясь, сказал прокурор, направляясь к лощине. — Пошли от греха.
Немцы молчали.
Пятеро достигли хат на отшибе села и остановились. Вдалеке замаячили красноармейцы. Значит, фашистов в селе не было.
— Пойдем дальше, на Лучки, — решил сержант.
— Мост им оставим? — с огорчением вырвалось у Лыкова. Зайцев насупил брови.
— А чем, рыжим портфелем, что ли, его подорвешь? — ответил наконец он, не понимая, чего это вдруг развеселился Лыков.
Красноармеец улыбался потому, что сержант и сам был рыжеватым, с крупными веснушками на лице, на руках.
Вдруг до их слуха донесся бойкий заливистый храп: во дворе на сене беззаботно спали два красноармейца. Сержант перепрыгнул через плетень, затормошил парней, попробовал усадить их — бесполезно. И тот и другой валились, не пробуждаясь.
— Вояки! — услышал Зайцев позади себя женский голос.
В сенцах стояла сгорбленная старуха. Щуря бесцветные глаза, она укоряла:
— Тикаете, с ног аж валитесь…
— Вы лучше, мамаша, пожевать дайте, — подошел к ней Лыков.
Очнулись спавшие, зашарили руками по сену, отыскивая винтовки.
— Вы что? — напустился на них Зайцев. — Немцы под селом. Давай за мной!
— Шо ж вы покидаете? — опять появилась старуха, подавая Лыкову хлеб и кусок сала. — На, сховай!
Она еще раз сбегала в дом, продолжая ворчать и жалеть одновременно, даже ткнула костлявым кулачком сонного красноармейца в спину, а другой рукой совала ему в карман вареную картошку.
К группе Зайцева присоединились еще несколько красноармейцев, и сержант подвел их поближе к мосту: по нему уже ползли два легких танка с автоматчиками.
Наскоро заняли оборону в кустах на краю села. Открыли огонь.
— Отсекай автоматчиков! — разнеслась команда Зайцева. — Пропускай танки!
Он, конечно, не забыл о том, что остановить танки им нечем. Но в его словах звучала уверенность.
Гитлеровцы все же проникли на прибрежную окраину Сенчи и сразу исчезли с глаз. А танки, вяло постреливая из пулеметов, взревели и стремительно понеслись через село по крутой дороге.
Зайцеву показалось странным, почему немцы оставили его группу в покое. И словно бы отвечая на недоумение сержанта, с южной стороны села донеслось разноголосое, не успевшее окрепнуть в едином порыве боевое «ура». Между домами он увидел быстро приближающихся красноармейцев. «Покосят их», — тревожно подумал Зайцев и вскочил, широко взмахнув рукой:
— За мной! Бей автоматчиков!
По селу с противоположного берега ударили пушки. Неподалеку затрещали вражеские автоматы. Зайцев сообразить не мог, откуда палят прорвавшиеся к селу гитлеровцы. И понял лишь тогда, когда Лыков вскинул винтовку и, почти не целясь, выстрелил. С высокого дерева за домом, ломая ветки, свалился фашист.
Встречная лавина бойцов уже ворвалась на мост, и, неся потери, отступала.
— Назад! В оборону! — гремел голос командира в кубанке, с маузером в руке. Он не обращал внимания на рвущиеся снаряды, носился по берегу, худощавый, быстрый, со свирепым, острым взглядом. В одной петлице у него было три шпалы, в другой две: одна отлетела.
Зайцев хотел доложить командиру о танках, ушедших на высоту за Сенчу, и оторопел при виде необычных бойцов с винтовками: почти все они были со шпалами в петлицах. У некоторых на груди вороненой синью поблескивал почетный чекистский знак с выделяющимся мечом; сержант понял, что перед ним особисты — армейские контрразведчики.
— Что за диковинку приглядел? — напустился на Зайцева лихой командир, а увидев в стороне «войско» сержанта, спросил помягче: — Это вы лупили фрицев?.. Смело! Отчаянно!
Уловив момент, Зайцев доложил:
— Два танка, товарищ подполковник, ушли за Сенчу. Как бы они не пальнули оттуда.
— Верно говоришь, сержант… как тебя?
— Зайцев.
— А меня Чураков. Ты давай-ка дуй со своими на гору, занимай там на всякий случай оборону. Людей я подошлю. Лопаты достаньте, окапывайтесь.
Зайцев козырнул и живо повел свое отделение вверх по пыльной дороге, слыша позади себя напористый голос Чуракова:
— Какой прокурор, какие деньги? Винтовку в руки! Вон у раненого лейтенанта Малишевского забери. А тебе, кассир, маузер. Я шмайсер достану, видишь, фриц на дереве оставил.
Начали окапываться. Подходили новые группы бойцов. Некоторые из них несли связки гранат, бутылки с горючей жидкостью.
У Зайцева разгорелись глаза. Он ощутил заботу о его группе и спокойнее думал о тех, кто залег у моста.
Наблюдательным пунктом сержант избрал ветряную мельницу, взобрался на перекладину под самую крышу, откуда широко просматривалось поле, наполовину убранное от хлеба, кое-где торчали скирды, а слева клином простиралась рощица. За ней, к южному краю села, тянулась вереница выходящих из окружения воинов. Они еще не знали, что путь за реку отрезан и предстоит снова пробиваться через вражеское кольцо.
Зайцев не видел, как по широкому деревянному мосту устремились вражеские танки. Он обернулся, когда услышал вспыхнувшую пальбу.
Дернулся от взрыва и скособочился головной танк, а идущий следом слабо ткнулся ему в борт и попятился задним ходом — выезд с моста был прегражден. Постреливая, второй танк удалился вслед за отступившими машинами. Недолго постояв на противоположном берегу, они взяли курс на север и быстро скрылись из виду.
И еще Зайцев приметил, как со стороны села к нему выскочили всадники.
— На млын забрался. Это хорошо, — похвалил Чураков подбежавшего сержанта. — Только ты пошли туда наблюдателя, а сам в цепи будь.
