только мясо принесут. Послал хозяин с ним подручного.
Бродяга велел подручному внизу подождать, пока он ксендзу доложит. Мол, когда ксендз его позовет, пусть он тогда и входит. А сам пошел к ксендзу и говорит:
— Ваше преподобие, я тут привел одного, он исповедаться хочет, но давно у исповеди не был, боится: забыл, как да что.
Ксендз кивает:
— Хорошо-хорошо. Ступай, позови его наверх ко мне.
Вышел бродяга к подручному.
— Иди, — говорит, — наверх. Там тебе заплатят.
А сам взял мясо и удрал на заезжий двор, где товарищи ждали. Сварил мясо, и все они наелись.
Поднялся подручный к ксендзу, а тот ему и говорит:
— Сын мой, подожди, сейчас пойдем в костел, там все и свершится.
Пошли они в костел, вошел священник в исповедальню и говорит:
— Облегчи душу, сын мой.
А подручный ему и толкует: с вас, мол, за пять фунтов баранины, пять фунтов свинины и пять фунтов телятины.
Удивился ксендз:
— Что за выдумки! Что за глупости! Ну-ка, повтори!
Тот повторяет: платите, мол, Пошел ксендз в ризницу, взял там плетку и отлупил подручного в свое удовольствие. Тот бежать из костела!
Настал черед пекаря. Говорит пекарь:
— Ты мяса нам достал, а я достану хлеба.
Пошел он в город, зашел к одному пекарю и говорит:
— Хозяин, дайте мне на пятнадцать грошей хлеба и на пятнадцать грошей булок.
Хлеб он сам нести взялся, а подмастерью этого пекаря велел доставить булки на один постоялый двор, где, мол, ему за все заплатят. Идут они по улице, и вот роняет бродяга одну буханку в грязь. Поднимает, отдает подмастерью и велит нести обменять, потому что-де испачканный хлеб у него не примут. Мол, пусть принесет другой. А сам хлеб и булки взял и пошел туда, где его дружки ждали. Наелись они и хлеба, и булок, и мяса, а тот подмастерье их так и не нашел.
И вот говорит третий бродяга:
— Вы хлеба и мяса достали, а я достану вина.
Зашел он в одну винную лавку и велел налить четвертушку. Отхлебнул и говорит:
— А вино-то киснуть начинает!
— И не говори! — отвечает хозяин. — Три бочки вот-вот пропадут.
Бродяга вызвался помочь беде, если ему заплатят: он-де на винном заводе работал, по свету много побродил и в этом деле понимает. Выговорил для начала три золотых—дескать, надо сходить к аптекарю и купить все, что нужно. Зашел он к аптекарю, купил на три гроша порошков, а остальные деньги припрятал. Вернулся к шинкарю, велел тому приготовить три кувшина и пошел с ним в подвал. Выбил из бочки пробку и велел шинкарю заткнуть дырку пальцем — ненадолго. Потом из другой бочки пробку выбил и велел другой рукой дырку заткнуть. Стоит шинкарь — обе руки заняты.
Налил бродяга кувшины доверху вином из третьей бочки и унес наверх к своим дружкам распивать. Ждал его шинкарь, ждал, потом кричать начал, на помощь звать, А сам и шевельнуться не может. Вынешь пальцы — вино и выльется.
Вот так трое бродяг и наелись, и выпили — и все даром
ВОРОЖЕИ
В одной деревне жили ксендз и органист. Оба они пили водку и все прокутили, уж выпить было не на что. Вот приходит однажды ксендз к органисту и говорит:
— Ну, пан органист, придумывайте, как бы нам на водку денег раздобыть.
Органист отвечает:
— Я уже придумал, как нам добыть пятьдесят ренских. Я буду вором, а вы будете ворожеем. Тут у одного хозяина есть пара добрых волов, я их, украду, сведу вон в тот лес и привяжу. Он придет к вам ворожить и пятьдесят ренских с радостью даст за находку.
Вот органист пошел ночью и волов увел. Встал хозяин поутру и прямо за голову схватился, что кто-то таких добрых волов у него украл, — двести ренских им цена, не меньше. Побежал он по деревне, ксендз увидел его и позвал в костел. Спрашивает, что нового слышно. Хозяин говорит:
— Хороши новости! Волов у меня кто-то украл нынче ночью!
Ксендз ему отвечает:
— Жалко, добрые были волы. Ну, горе не беда, есть у меня такая книжка — посмотрю в нее, и сразу узнаем, где они.
Вот полистал ксендз книжку и говорит хозяину:
— Идите вон в тот: лесок, там они привязаны. Да идите поскорее, а то вор их оттуда сей момент заберет.
Пошел хозяин, глядь — и вправду стоят в лесу его волы. Обрадовался он и дал ксендзу пятьдесят ренских за то, что помог волов найти.
Так и стали ксендз с органистом добывать деньга на водку. Как станет не на что пить, так органист украдет что-нибудь, а ксендз ворожит. И все им с рук сходило.
А жил поблизости от них граф, и обокрали его разбойники, что завелись в соседнем лесу. Разыскал граф ксендза с органистом и говорит им:
— Вы, говорят, мастера ворожить, так извольте найти мне деньги, что у меня украли. А не найдете — несдобровать вам. Придете ко мне нынче вечером, получите водки, сколько хотите, выберете себе комнату, какую угодно, наверху или внизу, и чтоб до утра деньги нашлись!
Тем не по себе стало. Выбрал ксендз комнату внизу, но внизу на окнах решетки, так что все равно не убежишь.
Вот дал им граф водки и запер в комнате:
— Пейте и ворожите.
Ксендз уж и водки не хочет, облокотился он на стол и все думает, что же делать. Думал, думал, да и заснул.
А разбойники узнали, что ксендз и органист собрались против них ворожить, и тоже испугались, что их откроют, схватят и перебьют.
Вот и говорит один из них:
— Нужно пойти послушать, что они там делают.
Подкрался он к окну, прислушался. А органист налил в стакан водки, выпил, стукнул стаканом об стол и говорит:
— Ну, вот и первый.
Испугался разбойник, думает: «Ого! Он уже прознал, что я здесь!»
Побежал к своим и говорит:
— Плохо наше дело: не успел я прийти, как органист сказал: «Ну, вот и первый».
Другой пошел подслушивать. Слушает, а органист снова налил, выпил и говорит:
— И второй туда же.
А там этих разбойников было тринадцать. Все они по очереди подслушивать ходили, и каждый попадал как раз в то время, когда органист опять наполнял свой стакан. Так всех обошло. Последним пошел сам атаман Процьпак. А органист как раз тринадцатый стакан наливает. И водки больше нет.
— Ну, вот и тринадцатый, последний, — говорит органист.
Испугался Процьпак и думает: «Все мы у него, как на ладони». И кричит органисту в окно:
— Слушайте, не говорите, что это мы деньги взяли! Все, что взяли, мы вернем и вам тоже хорошо заплатим, только вы нас не выдавайте.
Органист отвечает:
— Ладно. Идите, несите деньги, да прихватите побольше, чем взяли, а то как недосчитаемся, вам плохо будет.
Пошел Процьпак к товарищам и говорит:
— Соберите все деньги, что взяли, несите их туда и ссыпьте им через окно в комнату.
Так они и сделали. Отдали деньги, собрал их органист, разбудил ксендза и говорит:
— Вставай! Не умеешь ты ворожить. Вот я ворожей так ворожей! Смотри — вот все деньги украденные.
Ксендз обрадовался, утром отдали они деньги графу, граф им заплатил, и пошли они восвояси. И говорит ксендз органисту:
— Как же дальше-то будет? Уж по всему свету разнеслось, что мы умеем ворожить. На этот раз сошло, но если еще раз нам так ворожить придется — пропадем!
Органист отвечает:
— Эко дело! Давай подожжем костел и скажем: книжка, по которой мы ворожили, сгорела вместе с костелом, — мы-де ее там хранили, — так что больше мы ворожить не будем.
Так они и поступили, тем дело и кончилось.
ПРО МАЦЮСЯ И ПРО КУБУСЯ
Призадумались Мацюсь да Кубусь, как бы это хорошо жить и ничего не делать. Мацюсь и говорит:
— Знаешь что, Кубусь? Пойдем-ка за хату к дороге, выроем на обочине ямы, спрячем туда ноги. Вот люди и подумают, что мы безногие калеки; кто с ярмарки пойдет, станут нам милостыню подавать.
Ну хорошо. Кончилась ярмарка, а они сидят — будто у них ног нету, как убогие калеки.
Первым шел по дороге с той ярмарки какой-то здоровый мужик, богатый, принаряженный. Шляпа на нем с накладным узором, на ногах оравские сапожки, а за пазухой булка и сала кусок. Тут Кубусь Мацюсю и говорит:
— Давай что-нибудь споем. Он нам и даст булки да сала.
Сложили наскоро песенку и поют:
Человече, человече, хорошо живешь.
Сам-то хлеб да сало ешь, а бедным не даешь.
Подошел к ним мужик, отрезал булки да сала по ломтю, дал тому и другому.
— Видишь, — говорит Мацюсь. — Все идет, как я тебе сказал. Люди нас не оставят, будем мы жить-поживать и ничего не делать.
Ну хорошо. Тот мужик ушел, а они сидят.
А тут едет пан четверкой в карете, кучер спереди, два гайдука сзади. Кубусь бряк навзничь, будто он мертвый, а Мацюсь поет над ним:
Едет князь, везет князь
С ярмарки гостинцы.
Милостыньку мне подаст —
Мы с братом простимся.
Подъехал к ним пан:
— Ты чего вопишь?
Мацюсь и говорит:
— Ой, помер у меня братик, а похоронить не на что.
Сунул пан руку в карман, не глядя, набрал денег горсть: золота, серебра — кинул Мацюсю и приказывает:
— Ha! Да похорони его быстрей, чтоб у дороги не смердело.
И дальше поехал.
Только было у него в карете окошечко сзади, глянул он в него, а они оба — живой да мертвый — бегом бегают и деньги подбирают. Крикнул пан кучеру:
— Стой!
А гайдуку:
— Бери дубину да наподдай
