плаща сшили покрывало для Святого Роке, чтимого в церкви Сан-Сальвадор в приходе Сетекорос». По свидетельству рассказчицы, ее тетя так и сделала, приведя, насколько это было возможно, парижский плащ в соответствующий вид, однако священник прихода Сетекорос наотрез отказался украшать этой накидкой Святого Роке. Кстати сказать, у скромной гипсовой статуи святого имелось покрывало, также из гипса, так что бархатное выглядело бы на ней весьма нелепо.
Любому человеку, приехавшему в Вальгу, расскажут десятки подобных историй, утверждая, что услышали их от очевидцев. Кто-то уверяет, будто его бабушка просила милостыню вместе с Беллой, другой клянется, что его прадед был первой и единственной любовью Нины, а кто-то ссылается на своего родного дядю, видевшего, как она украла у соседки юбку,
Блестки священника Каррандана
Эта история, кстати, опровергающая обвинение в скупости, выдвигаемое против Беллы ее родственниками приводится в книге «Ужасное детство Беллы Отеро», написанной Боробо – человеком, больше всех знающим о Каролине (или по крайней мере самым честным из знающих). Этот автор в течение многих лет собирал сведения об Отеро, и именно он установил, что в годы своей славы Белла переписывалась со священником из родной деревни, братом ее крестной. Здесь необходимо сделать небольшое отступление и объяснить, что, как можно убедиться по свидетельству о крещении, у Каролины Отеро не имелось не только официального отца, но и крестного, а ее крестной матерью была Хосефа Коусиньо, девушка из богатой семьи, где мать Беллы работала служанкой. Хосефа всегда заботилась о Нине. Доказательством может служить то, что в полицейском отчете об изнасиловании записано: девочка звала на помощь не свою мать, а «крестную». Именно Хосефа выбрала имя для новорожденной, назвав ее Агустиной – в честь родоначальницы семьи Коусиньо.
Хосефа занималась благотворительностью и руководила школой, где Белла научилась кое-как читать и писать. Она была сестрой Мануэля Висенте Коусиньо, священника, известного по прозвищу Каррандан и активно участвовавшего до возвращения в Вальгу в политической борьбе на стороне карлистов. Судя по всему, Каррандан, несмотря на консервативные убеждения, был человеком широких взглядов: иначе никогда бы не произошли описанные Боробо события, в достоверности которых я смогла убедиться.
Используя в качестве источника книгу «Желчь», написанную Луи Бонафу, саркастическим хронистом той эпохи, хорошо знавшим Беллу, и статью журналиста Хоакина Пескейры, появившуюся в местной газете около 1943 года, Боробо сообщает:
«Этот священник – ныне покойный – был сеньор Каррандан, ярый карлист […]. Он действительно часто получал от Отеро письма, написанные по-французски […], и распределял среди ее родственников и бедняков деньги и старую одежду, присылаемую ему Беллой […]. Каррандан восхищался благотворительностью Отеро и отзывался о ней с искренним восторгом. «Она намного лучше, – заявлял он по-галисийски, – чем некоторые богатые женщины, слывущие добродетельными». Сеньор Каррандан всегда превозносил милосердие Отеро: до всего остального этому снисходительному и гуманному священнику, настоящему галисийцу, не было дела».
Далее Боробо уточняет: «Каррандан не являлся приходским священником Вальги. Он был капелланом собственной часовни рядом со своим домом […]. По свидетельству внучатого племянника Каррандана, его дядя, не зная, что делать с роскошными нарядами, посылаемыми ему Беллой, отдавал их священнику прихода Сетекорос в Вальге, поэтому некоторые скульптуры в этой церкви […] были облачены в шелковые одежды Беллы Отеро. Каррандану, бесхитростному и доброму христианину, несомненно, нравилось исполнять столь приятные поручения; однако его отношения с тогдашним священником Вальги были не очень дружественными, потому он предпочитал отдавать дары Отеро священнику прихода Сетекорос, пастыри которого отличались особой человечностью и добротой».
Весьма любопытный факт, вошедший в книгу Боробо.
То, что статуи Святой Девы в галисийской деревне были облачены в одежду блестящей куртизанки, показалось мне настолько необычным, что захотелось проверить правдивость этой истории. С этой целью я посетила церковь Сетекорос, где, к своему разочарованию, не нашла ничего интересного. По-прежнему на месте находился Святой Роке в красной накидке – увы, из гипса. Слева от главного алтаря стояла статуя Богоматери в довольно пышном облачении. По словам доньи Элены Отеро, одеяние Богоматери сшито из нарядов ее двоюродной бабушки. Сначала я обрадовалась: вот оно, то самое покрывало из черного бархата, расшитого золотом, парижский кружевной платок и четки из агатовых бусин, может быть, сверкавших на сцене «Фоли-Бержер» или «Сирк д'Эте». Однако священник церкви объяснил, что облачение это является лишь копией прежнего: пять лет назад его пришлось заменить, поскольку оно пришло в негодность из-за сырости. Так что я не обнаружила ни одной скульптуры, облаченной в одежду Беллы Отеро. Разочарованные, мы покинули церковь. Нас, искателей реликвий, было четверо: Кармен и Мон из муниципалитета Вальги, моя подруга Алисия Кайкойя, неутомимая в расследовании галисийских тайн, и я. «Опять неудача, – думали мы, – не было одежд языческой богини, украшавших священные статуи; еще одна выдумка». Но мы еще не знали, что одна из двух счастливых находок ждет нас в Вальге, в доме священника Каррандана.
Этот огромный дом стоит в деревне до сих пор, и в нем живут потомки доньи Хосефы Коусиньо, крестной матери Отеро. Как почти во всех предыдущих расследованиях, разговор с потомками лишь подтвердил уже известные нам сведения: что мать Беллы получала милостыню от семьи, в доме которой время от времени работала служанкой; так как она была бедной матерью-одиночкой, то ей не удалось найти никого, кроме милосердной Хосефы, кто согласился бы стать крестной матерью девочки. Никто здесь не знал о письмах Каролины священнику: единственным человеком, кто мог что-либо знать об этом, была племянница Каррандана, но она уже давно потеряла память от старости.
Мы уже уходили, когда увидели возле дома часовню, где священник Каррандан служил мессу, и из любопытства попросили разрешения зайти внутрь. Это была семейная часовня с полудюжиной скамей, алтарем в центре и иконами с двух сторон: слева было изображение Святого Сердца, а справа – Девы Марии. Обе иконы украшены тканями. Несмотря на плохое освещение и то, что иконы находились на высоте двух метров, было видно, что ткани расшиты блестками. Надо сказать, что у меня не очень решительный характер, к тому же мне казалось, что хозяевам и без того надоели мои назойливые расспросы, потому я не решилась попросить их показать нам поближе эти в
Без сомнения, это было именно то, что мы искали. Так вот куда попали некоторые шелковые ткани и блестки, присылаемые Каролиной Отеро из Парижа. Этими «греховными» блестками и парижскими камнями усыпана теперь корона Святого Сердца в галисийской часовенке. Взглянув поближе на эти иконы, мы обнаружили, что все на них, кроме лица и рук, покрыто расшитыми тканями и бусинами. Поскольку изображение намного нагляднее описания, читатель может обратиться к иллюстрации. Особенно хочу сказать о некоторых цветовых деталях, которые нельзя разглядеть на фотографии. На Спасителе надета туника из золотистой парчи, а поверх нее – накидка из розового шелка, усыпанного бирюзовыми блестками. Из той же ткани, только вышитой другим цветом, сделаны накидка и туника Святой Девы; кроме того, ее голову украшает корона с драгоценным камнем, возможно, топазом, пришитым к ленте, покрытой
