Виктор был после травмы и не блеснул. Зато спустя пару игр вколотил «Локомотиву» четыре мяча. И пошло-поехало. За полсезона отметился на табло девять раз, что для чемпионата СССР и при лучшем показателе в 18 (у его же одноклубника Колыванова) было совсем недурно.
— Я Газзаеву по гроб жизни благодарен буду, — говорил мне в 94-м Леоненко. — За то хотя бы, что поставил меня тогда со «Спартаком», отодвинув Колыванова на место «под нападающими». Все были просто в шоке – человек едва из деревни, да еще с травмой, а он его ставит. Да и вообще, Валерий Георгиевич со мной словно отец родной возился. В том, что я быстро раскрылся в «Динамо», главная заслуга принадлежит именно ему. Все время подсказывал, учил, как надо в той или иной ситуации действовать. Он ведь в каждом из нас, форвардов, немножко себя видел. А потому ругал больше всех. Жестковат он как человек. Был бы чуть-чуть подобрее…
И на следующий сезон, весной 92-го, произошел разрыв.
— Мы проиграли на Кубок «Локомотиву», проиграли неожиданно, будучи стопроцентно уверенными в победе. Шок был жуткий. И Газзаев мне единственному поставил в протокол «кол», хотя все остальные такие же «мертвые» были. Я уже тогда хотел уйти – такую страшную головомойку он мне устроил. Но сдержался. Месяц после этого тренер каждый раз напоминал мне об этой игре. А я между тем «Факелу» с «Текстильщиком » (это был первый чемпионат России. — Примеч. И.Р.) на двоих пять мячей отвез. Когда же после двусторонней игры Газзаев резко заявил мне, что я стоял и «халявил» на поле, я вспылил, собрал вещи и улетел домой в Тюмень. Об этом быстро прознали в Киеве, и через несколько дней я оказался в столице Украины. Умом, конечно, понимал, что Георгич хотел сделать из меня классного форварда, но мы не сошлись характерами. Его жесткость показалась мне чрезмерной.
Осенью 95-го, в крайне неудачный для него период, я спрошу Виктора:
— Теперь не жалеешь, что от Газзаева в свое время на эмоциях ушел? В моменты неудач всегда ведь начинаешь анализировать, что неправильно в этой жизни сделал.
— Как током ударило меня тогда. Не люблю, когда на меня кричат, вспылил – и хлопнул дверью. А ведь Газзаев классный специалист – да и человек тоже. Строгий, но справедливый. Уйдя в Киев, я по большому счету ничего не потерял. Ничего… кроме тренера. Мало таких. А здесь такая чехарда уже не первый год идет, что волей-неволей о Газзаеве вспоминаешь.
Мог ли Леоненко тогда представить, что 14 лет спустя Газзаев окажется в киевском «Динамо»?..
А когда это произошло, Виктор крайне комплиментарно откликнулся на его назначение. Сказав мне перед матчем Лиги чемпионов «Динамо» – «Рубин»: «Газзаев слепил из меня футболиста. Это и есть показатель настоящего тренера. Сейчас очень хочу как-нибудь к нему подъехать, спросить, как он себя здесь чувствует».
Газзаев тоже сказал мне, что с Леоненко встретился бы с удовольствием. И добавил, что, когда кто-то говорит о тренере, от которого со скандалом ушел, что он был лучшим в его карьере – это многое о человеке говорит.
При Газзаеве Леоненко был, разумеется, не паинькой (одна история его ухода чего стоит), но уж никак не гулякой. Футбольного фанатизма у него в то время, по рассказам его партнеров, было море. Так, Сергей Кирьяков, рассуждая о трудностях привыкания провинциала к Москве, рассказывал мне:
— У меня проблем таких не было. Я все время выезжал в город, в рестораны, на дискотеки, много общался. И вжился в Москву безболезненно. Вот Леон – тот безвылазно на базе сидел. Тому действительно трудно было.
Леоненко подтверждает:
— Так я же когда в Москву приехал – только о футболе и думал, ни о чем другом. Помню, как впервые увидел поляну на динамовской базе в Новогорске. Меня просто затрясло – я на таких полях и не играл-mo ни разу. И хоть привез меня Сергей Никулин (знаменитый своей жесткостью защитник московского «Динамо» по прозвищу Коса, в паре с которым играл Автоген – Александр Новиков. — Примеч. И.Р.) из Тюмени буквально на одной ноге (я в больнице лежал с травмой), я от восторга мигом с койки вскочил. С Дусмановым, вратарем запасным, оставался после каждой тренировки, и бил ему, бил по 500, 600 ударов… О чем еще другом, кроме футбола, я после Тюмени мог думать?..
Кабы с таким запалом пришел он к Лобановскому – говорили бы потом о Леоненко по всей Европе. Да не судьба.
* * * Относиться к Виктору с уважением болельщик должен не только из-за его заслуг, но и из-за тех невзгод, которые футболист перетерпел в Киеве, однако не бросил команду.
Собирался-то он в столицу Украины еще из тюменского «Геолога». Играя в первой союзной лиге, приглянулся киевским селекционерам, и стороны уже было ударили по рукам. Да тут подшустрило «Динамо» московское, выхватив Леоненко у Киева буквально из-под носа. «Геолог» в тот день играл на выезде, Виктор с травмой лежал в больнице. Тут и объявились бело-голубые, без лишних церемоний призвав его дослуживать армию.
Как он все-таки добрался до Киева – вы уже знаете. А едва начал играть и забил в пяти матчах три гола, как последовала дисквалификация УЕФА за самовольную смену не только клуба, но и чемпионата. Нетрудно представить, что испытал человек, которого на два года лишили работы – и который мог все восстановить, стоило только вернуться?
Но пути назад для него не было – тем более что он уже прочитал статью в российском еженедельнике «Футбол», где бывшие партнеры чуть ли не единодушно обвинили его в «звездной болезни». И был в ярости от того, что ему приписали рвачество: дескать, у клуба многое урвал и сбежал с награбленным в Киев. «Фиат», рассказывал Виктор, он купил так же, как и все игроки, квартиру в Москве оставил клубу, а деньги, взятые на ее ремонт, тоже вернул.
«Мужик я или кто?» – думал он, когда его дисквалифицировали. Когда в Волгоград поспешил пришедший в Киев одновременно с ним из воронежского «Факела» Валерий Есипов, посчитал его – и прямым текстом назвал мне в интервью – трусом. Говорит, что был готов два года только тренироваться. Может, конечно, и «заливает» – кто знает? Но факт, что никуда не дернулся.
И обидно до слез ему было только за то, что дисквалификация не позволила поучаствовать в финале первого чемпионата Украины с «Таврией». Симферополю он всю жизнь забивал – и в первой лиге чемпионата СССР за «Геолог», и уже в украинском первенстве за киевлян. Это была «его» команда. Решающий и исторический матч против которой, да еще и проигранный, пришлось смотреть с трибуны.
Много лет спустя Есипов рассказывал мне:
— Я успел сыграть за «Динамо» семь матчей, когда стало известно о санкциях УЕФА в отношении Леоненко и меня. Не сомневаюсь, что на дно я тогда пошел в качестве «прицепа» к Виктору. В отличие от меня Леоненко на тот момент уже был популярным форвардом, и скандал европейского масштаба был раздут из-за его имени. Но логика такова, что раз дисквалифицирован Леоненко, то и Есипову такое не должно сойти с рук.
— Не лучше ли было и вам, как Леоненко, переждать?
— Когда я был в Украине, мне из «Ротора» звонили, наверное, раз пять. Я не отказывался категорически, но ехать никуда не собирался— в «Динамо» меня все устраивало. Однако мне грозила дисквалификация на неопределенный срок, а я хотел играть в футбол. Ждать не мог, тем более что жена была беременна, и неопределенность пугала.
За мной приехали из Волгограда, и я без паспорта, который остался в динамовском клубе, сел на самолет и улетел из Киева. И тут «Ротор» провел хитрую операцию. Моей жене позвонили и сказали, что я подписал контракт с волгоградцами и никаких проблем у меня больше не будет. На следующий же день она, тоже без паспорта, прилетела в Волгоград. В итоге выбора у меня уже не было, и я остался в «Роторе». Паспорта же спустя некоторое время из Киева переслали. Надеялся, что дисквалификацию вот- вот снимут, но если в Волгоград я прилетел 9 мая, то на поле смог выйти только в середине сентября.
