драматизировать «проблемы роста» и представить неуспеваемость как некое «дорожное происшествие», в котором ученики были ранены и следовательно должны залечить раны и выздороветь. Борис Цирюльник, открывший понятие «жизнеспособность» (resilience), новый оптимистический взгляд на проблемы, доказывающий, что не существует незаживающих ран, утверждает, что долгий процесс заживления возможно осуществить с помощью собственных внутренних ресурсов, необходимо только изменить отношение к своей травме. «Подобное расстройство заставляет гадкого утенка неустанно трудиться над своим непрерывным превращением. Тогда он сможет вести жизнь лебедя, прекрасную жизнь, но он все равно будет уязвим, поскольку никогда не сможет забыть своего прошлого гадкого утенка. Но став лебедем, он сможет его принять».[5]
Так что наша задача — начать этот процесс, доброжелательно сказать «Ничего страшного» ужасным дневникам и принять у себя ребенка со «школьной фобией». Вернуть ему веру в себя, ведь его моральному состоянию нанесен удар. Доказать, что не всегда неудачи происходят по его вине, снабдить его руководством к действию, позволяющим с ними бороться. Наш подход к болезненным школьным проблемам обдуманно позитивен, поскольку мы убеждены, что за каждой плохой оценкой прячется что-то, что можно определить. Необходимо выявить корни зла, чтобы помешать ему разрастись и причинить действительно серьезный ущерб. А если решение найдено, лучшая награда — улыбка ребенка.
Скольких детей, а особенно подростков, расстраивает, что взрослые вечно расспрашивают про школу. «Как прошла контрольная? Есть замечания в дневнике? Что-нибудь задали на дом?» Как будто они не существуют сами по себе, отдельно от своих дневников. И если с этим делом не все в порядке, вечером они могут сообщить родителям только плохие новости. Тучи сгущаются, грядет гроза.
Огорчающие родителей отметки захватывают все большее психологическое пространство и постепенно портят жизнь всей семье. Они становятся ярлыком, биркой, приставшей к ребенку. Родные забывают спросить его, как он поживает, и сразу переходят к неприятному: «В школе-то получше дела?» Как будто он болен! А ведь так и есть! Последствия неуспеваемости выходят за рамки школы, они затрагивают социальный статус ребенка. И этот плачевный статус не может не отразиться на его моральном состоянии. Понижает самооценку ребенка, буквально выбивает из колеи. Причем слабость эта может сначала быть вовсе незаметна, она проявится позже. Особенно если ребенок не понимает, почему такая лавина упреков обрушивается на него изо дня в день. Потому что он может и не ощущать ответственности за свою неприспособленность к школе. И в таком случае ничего не поделаешь, наказания бесполезны и безрезультатны, они всего лишь будут усиливать отчаяние ребенка и страх перед перечеркнутыми красной ручкой тетрадными строчками, перед вереницей плохих оценок. Его духовное развитие под угрозой, он теряет веру в себя, друзья отдаляются от него. Он может стать агрессивным или уйти в себя: «Я знаю, что я ничтожество!»
Утратив все иллюзии, родители со своей стороны решаются на крайние меры. Они либо мечутся от кнута к прянику, либо, движимые сочувствием и состраданием, в отчаянии окружают ребенка гиперопекой. Они стараются как могут, но совершенно безрезультатно, и тогда они теряют всякую надежду. Стресс нарастает. И ситуация еще больше усложняется: обстановка в доме становится невыносимой. Двери хлопают, все сидят по своим комнатам, погрузившись в горькие думы. Если семья недружная, никто не хочет взять на себя ответственность, пасует ее партнеру, и стабильность пары оказывается под угрозой: «Во всем виновато твое воспитание!»
Потеряв контроль над ситуацией, многие родители замыкаются в своем несчастье, зацикливаются на нем. Им непросто найти выход из этого тупика. Еще труднее — оправдать и мотивировать своего отпрыска. Наверное, можно что-нибудь сделать, только что? Есть, конечно, доктора, родители уже обежали нескольких, но от этих визитов они скорее сбиты с толку, чем обрели правильное решение. Каждый советует на свой лад, родители ссорятся, все это лишь отдаляет настоящие меры.
Во Франции вдобавок принято всю ответственность сваливать на ребенка: «Ему просто нужно стараться!» В Финляндии, например, детей на второй год не оставляют. Педагоги вынуждены быть изобретательнее и искать другие подходы к отстающим детям. Слабое место французской системы — то, что достаточно общеизвестные синдромы, такие, как дислексия[6] и дефицит внимания, диагностируются лишь после многолетних блужданий впотьмах. Тем самым реабилитация ребенка запаздывает, годы идут, а «недоразумение», жертвой которого он стал, все никак не разрешается. Ведь школа сокращает персонал и все меньше и меньше дает себе труд предпринимать какие-то действия; в школе наблюдается чудовищная недостача кадров и специалистов, ориентированных на детей с трудностями обучения. Эта тенденция не меняется и на протяжении последних тридцати лет средства и меры, направленные на сокращение неуспеваемости, копятся и громоздятся друг на друга, а результаты при этом совершенно неубедительны. К тому же долгое время не поднимался вопрос о «здоровье» этих детей с проблемами. До последней попытки Франсуа Филлона в 2005 году разработать «индивидуальный контракт учебной успеваемости». Предложив три часа в неделю дополнительных поддерживающих занятий для неуспевающих детей, он натолкнулся на всеобщий скептицизм; ему не удалось убедить ни профсоюзы преподавателей, ни ассоциации родителей. Оттого и поныне 170 000 человек, то есть 20 % всех учащихся, заканчивают школу без диплома. И за последние десять лет эта цифра не стала меньше.
Итак, логично предположить, что школа, не умея идентифицировать и исправлять проблемы детей, отлично умеет их выявлять. Она живо определяет элементы, не вписывающиеся в систему и предупреждает нас — то есть служит своего рода реле. Мы по сути дела взаимно дополняем друг друга со школой. Учителя определяют слабые места, мы объясняем причины отставания. Такова наша цель: понять сложности учеников, не вдаваясь в содержание или в качество учебных программ — за них ответственны другие люди, не мы. Задача нашего вмешательства — поставить учеников на правильные рельсы. Возможно, найти для них специализацию, более подходящую к их характеру. Мы не хотим сделать из всех отличников — нет, просто учеников, способных учиться в школе и получить обязательное образование. От этого зависит моральное и социальное здоровье детей. И их будущее. Школа — социализирующее заведение, она обучает жизни в коллективе и дает представление о двух основных составных частях любой работы: распахать целину и разгадать шифр. Она указывает дорогу к автономии, на основании которой шаг за шагом строится личность. Вычеркнуть ребенка из этой схемы — вычеркнуть его из общества. И изгнание одного из членов этой системы мучительно и для них самих, и для всех остальных.
Ведь возможно, что у малыша один из более или менее неприятных синдромов, который мешает ему заниматься в школе — в этом случае он ничего не может поделать. Это как болезнь. Такой «медицинский» взгляд на неуспеваемость появился сравнительно недавно. Он основан на принципе, что любые сложности можно объяснить, и следовательно, вылечить. Для этого надо рассмотреть ребенка как единое целое, со всех сторон — социальной, психической и физической. Знать, где и как он живет, познакомиться с его родителями и оценить их мотивацию. Совершить клиническое обследование, оценить его сильные и слабые стороны с психологической точки зрения. В результате такого исследования редко когда не получается найти причину — или причины — отвращения к школе. Проводить подобное обследование лучше в больнице, которая открыта для всех. Я имею в виду — для всех ребят, которых проводят до наших дверей. Это может сделать учитель, школьный или обычный врач, логопед или же небезразличные к его судьбе родители.
Дело в том, что мы не верим в неудержимую лень, которая всецело владеет малышом и отвращает его от школы. Невозможно представить себе, чтобы ребенок осознанно отказывался учиться читать! В этом не может быть дурного умысла. Достаточно увидеть, с каким энтузиазмом дети идут в первый класс! Для них это приключение, в которое они бросаются безоглядно, очертя голову. Но увы, сколькие к концу первого месяца разочаровываются, столкнувшись с трудностями, о которых даже не подозревали! Их давит масса несделанной работы, но возможно, они к тому же не понимают, что происходит. Наша задача подтолкнуть их, научить ориентироваться в школьном мире.
