пытался надеяться, сдвинулись, что им снова все по плечу и моря по колено, и это будет означать, что ни черта, ни черта он не понял… что все было зря…
Мысль испугала настолько, что на невообразимо длинную секунду Малфой почти пожалел о том, что только что произошло. Он не был уверен, что у него хватит сил еще раз начать все сначала — снова оттолкнуть Гарри, снова жить без него, каждый день… ждать его…
Поттер молча толкнул дверь спальни девочек и, не оборачиваясь, протянул руку.
— Тише… — шепнул он через плечо, двигаясь в темноте осторожными шагами, как большой гибкий кот. — Подожди, свет зажгу…
Малфой невольно улыбнулся и сжал его ладонь, останавливая. Гарри был единственным из них, до кого все еще не доходило, что рядом с ним кромешной тьмы быть не может — он разгонял ее собой, низводя до тихого полумрака. Разгонял одним своим присутствием, даже не замечая этого…
— Раздевайся лучше… — прошептал Драко. — Пока всех не перебудили…
Поттер кивнул, пробрался ближе к окну, кинул быстрый взгляд на освещенную лунным светом кровать — и замер. А потом хихикнул, не сдержавшись — и расхохотался, пряча лицо в ладонях. Малфой недоуменно нахмурился, подошел ближе, заглянул ему через плечо — и так и остолбенел, распахнув глаза и от неожиданности забыв, как дышать.
— Приперлись… — сонно пробормотала Панси откуда-то из-под обнаженного плеча Луны.
Ее руки, потянувшись, сомкнулись на узкой спине Лавгуд, машинально погладили кончики вьющихся волос. Уткнувшаяся в ее шею Луна недовольно хмыкнула, пошевелилась, и без того небрежно накинутое одеяло поползло вниз и куда-то вбок, открывая прижавшиеся друг к другу тела… обнаженные… округлые, сплетенные в теплом, сонном объятии…
Драко, наконец, выдохнул. Отвести глаза не получалось.
— А… э-э-э… — сбивчиво промямлил Гарри сквозь смех.
Хмурое лицо Панси вынырнуло из-под копны светлых кудрей, Луна подняла голову — и они обе, сонно моргая, уставились на застывших с одинаково ошарашенным видом парней.
В голове Малфоя, перебивая друг друга, толкались две мысли. То одна, то другая вспыхивала, затмевая вторую и начиная казаться логичной и единственно неоспоримой.
«Кажется, мы не вовремя».
«Кажется, мы ошиблись дверью».
Или просто я — идиот, подумал Драко, глядя, как Луна со стоном роняет свою светлую головку обратно на обнаженную грудь Панси и, обнимая девушку, что-то бормочет ей сквозь прорывающиеся фырканья, а та спокойно и расслабленно слушает ее и с растущим насмешливым интересом поглядывает на остолбеневшего Малфоя.
Поттер, судя по всему, наконец, справился с приступом смеха и задышал ровнее.
— Ты что-нибудь понимаешь? — тихо, сквозь зубы, осведомился у него Драко.
Гарри бросил на него быстрый взгляд, полный затаенных озорных искорок — тот самый, от которого у Малфоя еще в школе подкашивались коленки и терялись все аргументы, заготовленные против очередной затеи гриффиндорца.
А потом оперся коленом о кровать и опустился на нее, падая сверху, обхватывая девушек обеими руками и зарываясь в них носом, целуя чьи-то плечи, щеки, волосы. Луна взвизгнула, ее пятки мелькнули в воздухе.
— Гарри! — засмеялась она, пытаясь отползти в сторону от клубка тел.
— Я опять все прошляпил, — сокрушенно сообщил он. — Но я вас люблю.
— Ох, Поттер, иди ты… — фыркнула Панси.
Малфой смотрел, как ее руки отталкивают Гарри, как по смуглому плечу шлепает мягкая ладошка Луны, как Поттер опрокидывается на спину, не выпуская их из объятий… и понимал, что, кажется, в их неустойчивую жизнь снова пришло что-то новое — а он снова ничего не замечал, пока это новое не освоилось и уже по-хозяйски не обустроилось в ней.
— Драко, ты так и будешь столбом стоять? — невинно хлопая ресницами, поинтересовалась Луна.
Она лежала, опираясь на локти, одеяло сбилось куда-то в ноги, и развалившийся поперек кровати Поттер одним своим видом почему-то превращал нечто прекрасное, чем были две спящие в обнимку обнаженные девушки, в нечто знакомое и родное. И от того не менее прекрасное.
— Чувствуется, так и будет… — пробормотала Панси, безуспешно пытаясь сделать вид, что хочет оттолкнуть Гарри. — Тащи свое пойло, Лавгуд, все равно поспать они нам уже не дадут.
Луна зевнула, потянулась за кимоно и, машинально накинув на Паркинсон одеяло, позвала Добби.
— Пойло? — поднял бровь Поттер, изгибаясь и заглядывая Панси в лицо. — Снова вечер откровений? Боюсь, мисс, в моем скудном речевом арсенале уже не осталось слов, чтобы выразить тебе все, что ты заслужила.
Взгляд Панси неуловимо потяжелел, вдруг став долгим и вызывающе оценивающим.
— Отыщешь, не прибедняйся, — без улыбки проговорила она. — Хоть ты и гриффиндорец, но, раз Малфой до сих пор терпит все твои выкрутасы — значит, есть за что. Значит, хоть как-то выражать да умеешь…
Драко помотал головой, разгоняя ступор, и, махнув рукой на полный разброд в голове, полез в шкаф за бокалами.
— «Хоть я и гриффиндорец»! — передразнил девушку Гарри. — За что ж ты тогда любишь меня, Панси, если тебе так не нравится, что я — гриффиндорец?
Паркинсон кивнула Луне, забирая из ее рук наполненный бокал, и сделала глоток.
— За это и люблю, — мрачно согласилась она, откидываясь на взбитые подушки. — В частности. За то, что тебя любит Драко. За то, что Лавгуд — такая… это ж вы ее такой сделали. Дурной и отчаянной…
— Лавгуд не дурная, — подал голос Малфой. Он успел усесться, прислонившись к спинке кровати и поджав ноги, и рассеянно перебирал растрепавшиеся волосы лежащей на его коленях Луны. — У нее просто ветер в голове. Но она умница.
Луна хмыкнула, но промолчала.
— За то, что все правильно понял, — негромко добавила Панси, разглядывая бокал. — То есть, я, конечно, всегда знала, что ты способен соображать — но при том, что временами тебя переклинивает на собственной персоне… и ты слишком эмоционален, чтобы адекватно реагировать на ситуацию, когда она задевает тебя лично, просто странно, как ты вообще ухитряешься делать то, что от тебя требуется. По моим ощущениям, человека с такой жуткой способностью видеть мир строящимся только вокруг себя, давно размазало бы в первой же стычке — а ты не только жив, но еще и действительно умудряешься с такими задачами справляться… Лорда вон пришиб, и вообще…
Гарри внимательно смотрел на девушку. Его глаза за стеклами очков мерцали искорками внимания и сосредоточенности.
— Знаешь, если бы я не знал тебя раньше, я бы подумал, что ты — внебрачная дочь Снейпа, — серьезно сказал он наконец. — Только Северус умеет говорить комплименты, оттаптывая при этом собеседнику все конечности. Да еще и так, что даже обидеться толком не на что…
Панси снисходительно покосилась в его сторону и снова уткнулась в бокал.
— Снейп — огненный маг, — заметила Луна. — Он не может быть похож на Панси. Хотя… чем-то, если честно, он и вправду похож…
— Это Панси на него похожа, — возразил Драко. — Она развивается естественно, значит, она и есть — типичный представитель земных магов. Так что — это Снейп нетипичен. У них с Гарри много общего, но ведет он себя, и правда…
Поттер внезапно подпрыгнул и выпрямился на кровати.
— Помнишь, ты говорил! — выпалил он. — Что с возрастом стихийный маг становится похожим на стихию противостояния!
— Ну да, — непонимающе пожал плечами Драко. — А чего так радоваться? Да, Снейп взрослый, вот и стал уже похож почти…
Поттер с размаху хлопнул ладонью о постель.
— Снейп живет не так, как мы! — заявил он. — Он вообще не такой, как мы! Как ты, я, Луна! У него все по правилам, так?
Драко и Панси синхронно кивнули.
— Каковы правила поведения для стихийных магов? Давить в себе все, что лезет наружу! Все, что кажется естественным! И в результате — если доживешь — станешь выглядеть, как то, для чего ты — противоположность.
— Ну, — осторожно согласилась Панси.
Драко молчал, сжимая тонкие стенки бокала. В нем крепло смутное ощущение, что он, кажется, понял. Причем, похоже, то, что Поттер и сам еще понял не до конца.
— Молодым он был таким же, как я, — подытожил Гарри. — Сразу после инициации и, как я понимаю, до нее. Вспыльчивым, упрямым, самовлюбленным…
— Горячим и безбашенным… — в тон ему продолжила Луна.
— И сексуальным, — пряча улыбку, вставила Панси.
Три головы синхронно повернулись в ее сторону с одинаково застывшими лицами.
— Ты находишь Снейпа сексуальным? — осторожно уточнил Гарри.
Панси фыркнула и отмахнулась.
— Правила запрещают проявления того, что для мага — естественно, — медленно, подбирая слова, проговорил Драко. — Правила помогают магу выжить… следовательно, ограничивают рост силы. Маги — существа, для которых проявления силы, опять же, естественны. А, значит, живя по правилам, маги идут против своей сущности. Против природы, которая создала их. И неизбежно умирают — в одиночестве, потому что не способны жить ни с кем, кроме того, с кем они связаны. А жить с ним опять же запрещают правила…
Теперь три головы замерли, повернувшись в сторону Драко. Гарри напряженно кусал губы, будто хотел что-то сказать и изо всех сил сдерживался, чтобы не перебить.
Малфой поднял глаза от покачивающейся в бокале жидкости.
— Помнишь времена, когда мы думали, что все дело в любви? — спросил он, глядя на Поттера. Тот, не отводя взгляда, кивнул. — Что, если — и пока — мы любим, стихия не разрушит нас? Ты был прав тогда — по крайней мере, в том, что касалось правил. Они убивают магов — всегда. Всегда в результате — смерть, причем страшная и в одиночестве. Северус уже не может быть ни с
