Потому что ты - единственный

размножению и увлеченности магловской культурой, они были, тем не менее, из чистокровных волшебников - их невестку автоматически приняли в обществе. Но (и это наверняка стало для нее серьезным разочарованием) - в обществе таких же, как сами Уизли, а высший свет, аристократия от магии, где и были сконцентрированы наибольшие силы, знания, влияние, остался ей недоступен. Сюда пускали маглорожденных, но очень редко и исключительно за личные заслуги, никакой брак в этом не был подмогой... Убедившись в безрезультатности своего поступка, она попыталась продвинуть куда-нибудь своего тупого муженька, но добилась лишь того, что тот стал уходить из дома к друзьям, родным, в пабы и клубы - куда угодно, лишь бы не слышать ее нуденья...

Стоило ли удивляться тому, что в конце концов он встретил девушку, которую устраивал таким, как есть? Роза Целлер, белокурая, маленькая и полненькая хаффлпаффка на четыре года моложе знаменитого выпуска 1998 года. Северус отлично знал ее отца, Джозефа Целлера, владельца лавки старинных артефактов, знал саму Розу с детства, в свое время удивился и немного обиделся, когда при распределении она пошла не к нему в Слизерин. «Видимо, договорилась со Шляпой, не желая, чтобы в столь бурные времена ее имя связали с той мишенью, в которую превратился уважаемый прежде факультет...»

Младшему из сыновей Уизли, по-видимому, везло на умных женщин (Мерлин знает, что они в нем находили): прекрасно учившаяся в Хогвартсе Роза была к тому же единственной наследницей и достойной преемницей своего отца. Исподволь и ненавязчиво привязывала она к себе Рональда Уизли: сначала он считал девушку просто другом и помогал, чем мог, потихоньку принимая все больше участия в ее жизни, потом начал изо всех сил тянуться, чтобы стать ей в делах ровней... Мисс Целлер никогда не читала своему избраннику долгих нотаций, взывая к его лучшим качествам и гражданскому долгу, нет. Она просто беспомощно-укоризненно смотрела на него и жалобно вздыхала, говоря: «Ничего страшного, сейчас я все сделаю». Обычно этого хватало, чтобы рыжий дылда, забыв о приступе лени или собственных планах, со всех ног бросался выполнять то, чего в данный момент хотел его «цветочек».

Законная супруга, узнавшая об их отношениях от нескольких доброжелателей, приняла Оборотное зелье и явилась лично убедиться в «грехопадении» мужа, какое-то время понаблюдала за парочкой, а когда действие зелья кончилось, объявила развод с возвращением девичьей фамилии. «Если только такие отношения и такая женщина могут принести ему счастье, - пожав плечами, заявила она перед уходом к родителям, - то мне здесь делать нечего». Ее благородный порыв смогла оценить лишь сама «счастливая соперница», а вот неверный муж так и не смог понять подобного рационализма, вдохновенно поливая грязью «душевную черствость и холодный расчет» супруги и рассказывая всем желающим слезливые истории в духе «Она меня никогда не любила!..»

Такие откровения никак не могли улучшить их отношений, и без того натянутых, а затем и вовсе раскаленных - когда выяснилось, что на протяжении всего их брака Гермиона еще-чуть-чуть-и-снова- Грэйнджер применяла Противозачаточные чары и зелья. Вначале она училась в Магическом Университете, выбрав профессией создание волшебных книг, потом был период стажировки в библиотеке Министерства магии («Большая честь и ответственность!»), потом - хроническая усталость от новой, интересной, но сложной работы, потом... и потом... и еще... Проще говоря, мисс Гермионе претила идея бесконтрольного производства себе подобных, следуя традициям семейства Уизли, и она всеми способами «увиливала от своих прямых обязанностей» (как однажды высказалась Молли), желая родить ребенка, когда сама будет к этому готова.

В результате почти десятилетнее супружество развалилось с гулким эхом и полным обрывом связей... что никак не соответствовало устремлениям Северуса поговорить с ними обоими. Ему пришлось потратить вдвое больше времени, чем предполагалось заранее, чтобы выяснить... абсолютное незнание ими судьбы и местонахождения Гарри Поттера! Неудачная, как и все предшествующие ей, попытка привела профессора в тупик. 

Северус практически первый раз в жизни пребывал в растерянности, не представляя, что можно предпринять в такой ситуации, и постепенно впадая в уныние. Его настроение усугублялось с каждым зря проведенным днем, с каждой новой идеей, им же критически отвергнутой. Даже весна, с приходом которой он невнятными ассоциациями связывал успех своего предприятия, в этом году была какой-то депрессивной: наступив очень поздно и неуверенно, она «радовала» британцев непостоянством погоды и промозглой сыростью.

Как-то раз, будучи в достаточно мерзком настроении, Северус сказал себе: «Последняя попытка. Наудачу. Не получится - брошу всю эту затею к чертовой матери!», махнул рукой и... просто привязал письмо с просьбой о встрече к лапке одной из школьных сов. На пергаменте не было, естественно, никакого адреса, а только имя адресата, выведенное аккуратным почерком профессора. «Гарри Поттеру».

Сова укоризненно посмотрела ему в глаза, убедилась во вменяемости корреспондента и серьезности его намерений, вытянув шею, рассерженно закричала и попыталась его укусить. Мужчина отдернул руку, ловко щелкнул обиженную птицу по клюву и, удостоверившись, что в совятне он один («Что и следовало предполагать, в одиннадцать-то часов вечера!»), шепотом сказал:

- Извини. Я знаю, что посылаю тебя в никуда, но ты - мой последний шанс. В утешение могу лишь твердо пообещать, что никогда не стану повторять такого, если ты вернешься ни с чем. - На «лице» совы отчетливо читалось недоверие к такого рода обещаниям, но возражать она больше не стала, а тяжело захлопала крыльями (как будто несла не маленький сверток пергамента, а по меньшей мере десятифунтовую посылку) и не спеша полетела в сторону Запретного леса, провожаемая пристальным взглядом. Еще какое-то время ее силуэт был виден на фоне неба с редкими звездами, потом растворился в темноте...

День сменялся днем, прошла неделя, а сова не возвращалась. Северус не знал - радоваться ли этому или огорчаться. «В какую же даль забрался негодный мальчишка? Куда почтовая сова может добираться столько времени?! На Аляску к эскимосам?.. Я не верю, что специально обученная птица могла бы дать себя поймать какому-нибудь хищнику. Или охотнику. И не думаю, что кому-либо придет в голову охотиться на сов, - та еще добыча, если честно... А вдруг сам Поттер охотится на прилетающих сов, спятив на почве своей конфиденциальности, вроде Хмури?! ...И что же за гадости приходят на ум, одна другой пакостней?!» В таком настроении Северус находился уже несколько дней, машинально рыкая на попавших под горячую руку гриффиндорцев и в то же время не переставая думать о судьбе своего письма.

Шли двенадцатые сутки ожидания, когда во время обеда в Большом зале свершилось возвращение «блудной совы»: на стоящее перед грозным профессором Зельеделия блюдо с капустным салатом, издавая победоносное курлыканье, опустился приличных размеров комок коричневых перьев, украсив себя, скатерть и всех окружающих бледно-зелеными полупрозрачными ниточками. Не обращая внимания на странное поведение птицы (хотя за гриффиндорским столом чей-то ломающийся голосок не преминул жизнерадостно отметить: «О, Снейп изобрел новое бухло и испытывает его на совах! Круто! Спасибо, что хоть не на нас!», за что тут же и схлопотал от бдительной директрисы: и за невоспитанное «Снейп», и за вульгарное «бухло», и за «гнусные инсинуации об уважаемом человеке», и за «возмутительный инцидент в теплице» вкупе с несданным вовремя эссе по трансфигурации...), Северус не видел ничего, кроме письма, прикрученного к ее лапе - левой, а не правой, как отправлял сам.

Усилием воли обуздав дрожание пальцев, он освободил сову от ее ноши, высушил палочкой конверт, убрал в рукав и лишь тогда сфокусировал взгляд на собственно причине беспорядка.

«Интересно, а у сов есть честолюбие? Эта имеет право гордиться собой... чем и занимается, похоже, - выбравшаяся из салата и балансирующая теперь на краю блюда «почтальонша» деловито перебирала клювом мелкие перышки на груди, вытряхивая оттуда ошметки капусты и сельдерея, в явном ожидании своей законной награды. - Она не выглядит ни особо усталой, ни похудевшей... Даже, кажется, наоборот - из школы она улетала не такой холеной: если исключить последствия «чересчур мягкой посадки», то ее перья, чистые и блестящие, лежат одно к одному, как расчесанные... Клюв и когти сияют, будто отполированные... От мяса, расщипанной на волоконца куриной ножки, в полной тишине поднесенной ей на вилке, отвернула клюв, многозначительно косится на миндальное печенье... Ах, даже так?! На каком же, позвольте спросить, курорте вы отдыхали, мадам?! Но делать нечего - заслужила... - он раскрыл