К. Маркс и Ф. Энгельс высказали ценные замечания об идейном оснащении этой антинародной реакционной организации. Масоны проповедовали в несколько замаскированной форме идею господства эксплуататоров над эксплуатируемыми. «Культ гения» — идея господства «благородных и мудрых от природы», идея обреченности угнетенных на положение рабов в силу якобы «вечных законов природы» — вот сущность «плоской банальной мудрости иллюминатов и франкмасонов»[830]. Совершенно очевидно, что этот аспект масонской идеологии заслуживает глубокого осмысливания, изучения, оценки.
Не менее ценны для научного понимания сущности масонства замечания К. Маркса о политических акциях масонских лож Франции в дни осады Парижа версальскими войсками. Масоны даже принимали «индивидуальное участие в деятельности Коммуны»[831], участие «далеко не малое»[832], были в составе буржуазных делегаций и манифестаций, обращавшихся к главе версальской контрреволюции Тьеру с просьбами прекратить военные действия[833].
Факты, о которых говорит К. Маркс, помогают значительно глубже анализировать тактику масонов, стремящихся проникать во все политические партии и течения от крайних правых до крайних левых с целью насаждения в них своей агентуры и подчинения их насколько это возможно масонской руководящей верхушке. Ради этого масоны способны на странные, казалось бы, деяния внешне «левого» характера. Именно такую позицию занимали масоны, проникавшие в руководящие органы и Международного Товарищества Рабочих, то есть Первого Интернационала. Положения, высказанные К. Марксом[834] в связи с проникновением масонов в руководящие органы Коммуны,— очень важны.
В работе «Альянс социалистической демократии и Международное Товарищество Рабочих» К. Маркс и Ф. Энгельс рассматривают деятельность франкмасонской организации[835] внутри Первого Интернационала. В ряде других произведений они также уделяют большое внимание тайному Альянсу — Международному альянсу социалистической демократии.
Члены Альянса проникли в Первый Интернационал и создали внутри него тайные организации, усилия которых направлялись «не против буржуазии и существующих правительств, а против самого Интернационала»[836].
Комиссия Гаагского конгресса Первого Интернационала тщательно, на основе большого количества документов провела расследование деятельности тайного Альянса внутри Интернационала[837] и сделала глубоко обоснованные выводы, которые и были опубликованы по постановлению конгресса [838]: «Перед нами общество, под маской самого крайнего анархизма направляющее свои удары не против существующих правительств, а против тех революционеров, которые не приемлют его догм и руководства. Основанное меньшинством некоего буржуазного конгресса, оно втирается в ряды международной организации рабочего класса и пытается сначала захватить руководство ею, а когда этот план не удается, стремится ее дезорганизовать. Это общество нагло подменяет своей сектантской программой и своими ограниченными идеями широкую программу и великие стремления нашего Товарищества: оно организует внутри открыто существующих секций Интернационала свои маленькие тайные секции, которые повинуются единым директивам и которым поэтому путем заранее согласованных действий нередко удается забрать секции Интернационала в свои руки...»[839]. Заметим, что маской анархизма масоны прикрывали свою контрреволюционность.
К. Маркс и Ф. Энгельс, работавшие вместе с ними члены комиссии Первого Интернационала точно оценили все основные черты Альянса.
«Альянс социалистической демократии чисто буржуазного происхождения»[840].
В Женеве существовал Альянс социалистической демократии (открытый), который «растворялся целиком в Интернационале»[841], но имел «особую международную организацию»[842], свой центральный комитет, национальные бюро и секции, независимые от Первого Интернационала, созывал свои конгрессы.
«Но за этим открытым Альянсом скрывался другой Альянс, который в свою очередь находился под руководством ещё более тайного Альянса интернациональных братьев...»[843].
В организации Альянса интернациональных братьев в соответствии с его уставом существовали в свою очередь еще «три степени: I.
Руководителям Альянса удалось «протащить»[845] в Первый Интернационал открытый Альянс, заявивший о своем роспуске и вступлении в Международное Товарищество Рабочих[846]. Но роспуска не произошло. Напротив, со времени приема в Интернационал в 1869 году «тайная организация, скрывавшаяся за открытым Альянсом, заработала вовсю. За секцией Интернационала в Женеве скрывалось центральное бюро тайного Альянса; за секциями Интернационала в Неаполе, Барселоне, Лионе, Юре — тайные секции Альянса»[847]. О существовании этой франкмасонской организации ни рядовые члены Интернационала, ни их руководящие центры «даже не подозревали»[848].
К. Маркс, Ф. Энгельс, члены комиссии, занимавшиеся расследованием деятельности Альянса, указывают на ряд фактов, свидетельствующих о создании, например, в Испании альянсистских групп именно из франкмасонов[849], о существовании в Альянсе степеней посвящения[850], характерных именно для масонской организационной структуры. Вожди пролетариата долго и упорно вели борьбу против настойчивых попыток альянсистов захватить в свои руки руководство Первым Интернационалом и превратить его в свое орудие. Многосторонняя подрывная деятельность франкмасонской организации в рядах Первого Интернационала была одной из главных причин роспуска этой международной организации революционного пролетариата: масонство, таким образом, нанесло огромный вред международному революционному движению.
Первый Интернационал прекратил свое существование по решению конференции Интернационала, состоявшейся в Филадельфии 15 июля 1876 года[851].
Среди многих проблем исследования масонства, нуждающихся в обстоятельной, глубокой разработке, одной из наиболее существенных является, несомненно, выяснение реакционной роли масонов в истории Международного Товарищества Рабочих.
В период с 1950-х годов до настоящего времени, особенно в самые последние годы, вышло в свет несколько произведений советских авторов, посвященных критике масонства, исследованию его связей с иудаизмом и сионизмом.
Внимание сосредоточивается на нескольких наиболее существенных проблемах.
Советские авторы опровергают вымыслы буржуазной печати о том, что масонство представляет собой якобы благотворительное, прогрессивное общество, заботящееся об этическом совершенствовании своих членов. Академик И. И. Минц в своей статье «Метаморфозы масонской легенды» подчеркивает, что «масонство никогда не являлось двигателем прогресса», во все времена его существования представляло собой реакционное явление. «Легенда о „революционности' масонских лож сохранилась до наших дней главным образом в кругах католической церкви и реакционеров всех мастей» [852]. Этот вывод разделяют все советские исследователи, глубоко изучающие масонство. Сквозь широкий поток сознательной, рассчитанной, преднамеренной или построенной на некритичном восприятии из буржуазной печати дезинформации о масонах пробило себе дорогу и прочно утвердилось в нашей печати глубоко обоснованное представление о масонстве всех времен как воинствующей реакционной силе.
В этой связи заслуживает внимания оценка советскими авторами того, достаточно сложного, факта, что масонами были такие лица, как Вольтер, Дидро, Лессинг, Гете, Фихте, Гайдн, Моцарт, деятели французской буржуазной революции Робеспьер, Марат, Мирабо, Петиоп, Кондорсе, Демулен и другие[853]. Эти и другие известные имена используются некоторыми авторами для того, чтобы хоть в какой-нибудь степени представить дело так, будто в масонстве существовали прогрессивные «течения», «левые» группы и т. п. Однако участие видных деятелей буржуазного искусства и буржуазной политики в масонских организациях объясняется наиболее точно именно с позиций историзма, исключающего идеализацию прошлого. В частности, лозунги буржуазной французской революции о свободе, равенстве, братстве подразумевали буржуазные свободы и имели целью привлечь в союзники радикальной буржуазии народные низы Парижа и Франции, увлекали притягательными призывами под знамена буржуазных «радикалов». «Их радикализм объяснялся просто,— замечает Эрнст Генри.— Во Франции, в отличие от Англии и США, боровшейся за власть буржуазии приходилось постоянно сталкиваться с силами феодальной реакции: монархическим дворянством, правым офицерством и могущественной католической церковью.