Господину, и я самолично буду пытать тебя до тех пор, пока ты не сознаешься в попытке отравления Господина дома! - ласково пообещал, но и только, Снейп.
Он вовсе не собирался пытать виночерпия.
- Смилуйся, о, Господин! Я всё равно бесполезен для допроса потому, что рассказал всё, как было на самом деле!
- Imperio!
А теперь говори, лживая скотина, кто подослал тебя с этой чашей отравы?!
-
Мастер Зелий был разозлён упорным однообразным рассказом раба о продавце отменного вина, которое он, раб-виночерпий, по «должности» своей попробовал и… ничего.
Больше под Imperio от человека ничего добиться было нельзя.
-
О том, если пресловутой пряности не окажется на торжище, Северус предпочитал не размышлять - и без того голова раскалывалась.
Он всё же решил сделать всего один, но большой глоток ышке бяха из принесённой вероломным виночерпием чаши. Разумеется, Снейп сопровождал раба в его походе за пойлом - доверять теперь в доме можно, разве только Папеньке с Маменькой, но не будут же они прислуживать, хоть и Господину дома, но всего лишь высокорожденному, как и они сами, сыну - патрицию.
Правда, Квотриус мог бы и принести чашу, как в первый раз, когда он притащил целый рог самогоновки.
О, тогда-то всё и началось!
Но Северусу было сейчас легче самому пройтись ножками вслед за виночерпием, чем звать любвеобильного брата.
Мастер Зелий отнёс чашу к себе в опочивальню и как следует отхлебнул сивухи, сидя на ложе, мгновенно захмелел и завалился спать, постанывая во сне от головной боли.
… Раб-виночерпий умер в муках этой же ночью…
Глава 13.
…Вуэррэ очнулся так же внезапно, как и свалился, и ход его примитивных, похабных мыслей не изменился.
-
Мыслительный процесс дикаря иссяк, и Вуэррэ подошёл к мирно спящему - и чего, он меня не боится, что ли, что задрых, ну да ладно - так проще! - Тох`ыму, прикрывшего своей странной дырявой одеждой этого вечно мешающего парня - Х`аррэ, и рухнул поверх раба, переворачивая его, ничего не понимающего со сна, на живот, задирая тряпьё и раздвигая ему ноги.
Тох`ым не ожидал такой прыти от здоровенного, раскормленного воина, вроде бы перед сном бывшего без сознания, и слабо, потому, что тот вдавливал Тох`ыма лицом в утоптанную землю, вскрикнул:
- Х`аррэ! Проснись! Помо…
Конечно, Тох`ым не ведал, что это за колдовство так кстати… тогда пробудилось в его друге, ввечеру, перед сном, впервые спокойным. И даже облепившая тела рабов мошкара не мешала им дрыхнуть без задних ног. Но усталый после всплеска стихийной магии, Х`аррэ теперь глубоко спал, откатившись в сторону от борющихся мужчин.
Почувствовав грубую попытку вторжения в собственный зад, Тох`ым взвыл и преисполнился страшных, неведомых ему, покорному рабу, таких всеобъемлющих и праведных чувств, как ярость и желание убить подонка. Мужчина сверху внезапно прекратил попытки, изнасиловать его, и как-то странно обмяк, а вскоре потяжелел, не продолжая своей грязной игры с совсем обессилевшим ничтожным рабом.
Вуэррэ умер мгновенно, и никто, кроме всегда чутко спящего, а потому и проснувшегося на шум раба - старика лет тридцати, не увидел подслеповатыми глазами, но ясно, как всё тело сначала Тох`ыма, а за ним сразу же - и неудавшегося насильника окутало ярко-зелёное свечение.
-
… И наступила ночь, на этот раз с долгожданным ливнем, молниями, бьющими в зачахшие без воды деревья и роскошными на вкус Снейпа, пугающими и граждан, и, ещё больше, рабов, раскатами грома.
И пришёл брат, по негласной, ещё не сложившейся традиции, которой от роду пошла всего вторая ночь, в шёлковой, лазоревой тунике.
И, помня неумелые руки брата старшего на своём одеянии, снял её сам, и восшёл на ложе, встав в ту же позу, что и ночью прошедшей.
И снова увидел Северус, как нерастянут брат его, и, уже не обуреваемый такой сжигающей жаждой обладания, как ночью прошедшей, начал заново ласкать его языком изнутри.
И расслабился младший брат.
И осторожно, стараясь не сделать тому больно, медленно вошёл в него брат старший на немного.
Но был брат младший, так и не получив от брата днём обещанной разрядки, изрядно возбуждён, и желал он скорейших действий, а потому, не обращая внимания на возникшую в межиножии боль, сам вонзил в себя пенис брата старшего.
И вынужден был брат старший, вопреки желанию своему, двигаться в брате сразу быстро, придерживая набухший его пенис рукою влажною, сухопарою.
И возросло в брате старшем, утомлённом и алкающем пищи, желание скорее дать излиться семени брата, но не был тот готов к этому.
Ибо была велика страсть брата младшего к утехам, кои доставлял ему пенис брата, и насаживался брат младший брат на пенис старшего.
И каждому из братьев было воистину превосходно, ибо такова суть страсти, коей оба были подвластны.
И стонал, и извивался, и просил о большем брат младший брата своего, но не мог дать большего брат старший.
И кричал брат младший имя брата, называя его ласковыми прозвищами, отчего брату старшему потеплело на душе.
Ибо уж не чаял брат старший услышать столь проникновенными имена, о коих брат младший помышлял весь день.
И называл брат младший брата старшего возлюбленным, живым биением сердца своего, цветком невиданным, в груди распахнувшим лепестки свои и многими инями названиями любовными и нежными.
И не знал брат старший, как в ответ назвать брата младшего, ибо не столь ещё он был искушён в латыни ежедневной.
И был готов брат старший извергнуть сперму свою, и не могши больше сдерживаться, излился внутрь брата.
