до самой свадьбы, смотрины жениху, чтобы побеседовали они, знакомясь, и скрепили помолвку свою не просто желательным, как казалось бы, но обязательным в таком случае поцелуем и соединением правых рук при особых свидетелях - министре и отце жениха. Раз уж отец невесты по каким-то своим скрытым, необъявленным причинам решил не появляться на торжественной церемонии очной, нормальной помолвки, прописанной в римском законодательстве, то приходилось обходиться минимальным набором свидетелей сей процедуры, вконец разбившей разум и сердце женоневистника Снепиуса Северуса. Ему и двоих любовников, правда, одного из них - не совсем, чтобы любовника в полном понимании этого слова - но вот так! - выше крыши хватало.
Для вида и нервотрёпки всем присутствующим явно театрально трепещущую невесту братья по указанию Малефиция сразу же отвели в библиотеку - единственное, кроме трапезной, принципиально ничейное помещение, то есть общественное для гостей дома, не проживающих в нём длительное время, а приходящих с визитами на пиры или военные советы. Ни в чью-либо опочивальню её - чужую пока девицу - препроваживать нельзя по закону, покуда не вошла она в семью хозяев. Ни в трапезную нельзя её отвести, покуда не помолвлена она очно с женихом, дабы не осквернять место весёлых и разгульных пиров, сопровождающихся оргиями то с супругами, а по-солдатски - с рабынями. Таковы традиции, а в пустую опочивальню усопшей Нины - Госпожи Наложницы - не распорядился отвести невесту сам Папенька. И лично передал, не поленился же, своё решение законнорожденному, но нелюбимому, хоть и высокорожденному сыну и наследнику Снепиусу Северусу.
Старшим братьям Верелия предложено было пройти сразу в трапезную, ибо чужие мужчины не считались осквернителями для сего помещения, но только лишь нетронутые девицы и замужние женщины - матроны. Там братья Сабиниусы встретили отчего-то не оповещённого о приходе уже, наверняка, всем сердцем любимой невесты - «невидимки» в дом, ни о чём не подозревающего жениха, вкушающего из нескольких неглубоких чаш сразу какую-ту жидкую кашу на воде с мясом и овощами. Из одной чаши будущий жених лишь на удивление беззвучно отпивал жидкость, в другую же, очевидно, уже давно выпитую, чрезвычайно аккуратно вытряхивал мясо и репу и что-то похожее по цвету, но не по размеру, на варёную морковь прямо в согнутую по форме ладони лепёшку и сверху клал ещё одну свежую, только что остудившуюся лепёшку. И вместо того, чтобы сказать кухонным рабам выбросить овощи прочь или разрешить съесть их, он сам поедал пищу, от которой ещё и раб, если он хорошо накормлен, откажется.
За этим невиданным способом поедания пищи его и застали старшие сыны Сабиниуса Верелия да ещё и в компании с весьма странным на вид, неромейского облика молодым иностранцем. Они и речь-то вели на неслыханном языке. Сабиниусы так и застыли в проёме двери, ведущей в небольшую трапезную. Причём Снепиус Северус командовал иностранцем, громко и неблагозвучно прикрикивая на него. Братья сначала предположили, что этот молодой иностранец - любовник Снепиуса Северуса. Они и по возрасту подходили друг другу. Жениху на вид было лет двадцать, не более, а удивительно зеленоглазому, разумеется, патрицию со столь же неромейскою внешностию, что была и у Господина дома, только совершенно отличной от наружности Снепиуса Северуса - лет двадцати одного - двадцати двух. Вполне подходящие возрасты для пары мужеложцев. Почти одногодки, ну как тут не вспыхнуть настоящей, мужской любви, по коей истосковались оба старших брата - детей Сабиниуса - столь сильно, что иная мысль не сразу пришла им в головы. А вот многоуважаемый отец Верелий не уважил старших сынов своих, говоря каждый раз, когда дело заходило о потенциальном акте мужеложества с рабом - бриттом - полукровкой покрасивее и совсем юном: «У вас жёны есть либо… на крайний случай, рабыни бессловесные. Так не призывайте на себя лишние грехи, плебсу сподручные, и совокупляйтесь с супругами вашими, судьбою - Фортуною и Фатум данными и, лишь по мере особливой, когда жёны ваши понесли и стали неприкосновенны, с рабынями вашими. У нас в семье вообще исключительно большой выбор насчёт данного дела, сиречь рабынь. Даже англки и сакски с ютками, что суть, говоря по-вашему, вообще редкость, приведённые с неизведанного восточного побережья имеются.»
Однако, расслышав повелительные, разгневанные громкогласные обращения Господина дома к иностранцу с неправильного цвета свежескошенной травы глазами, прежде никогда не виденными ими, в недомашней, но и не праздничной шёлковой тунике,они поняли, что молодой человек - просто гость, да ещё и, судя по всему, нежеланный. Иначе отчего Снепиус Северус … так командует пришлецом?! И простец ли он? Кажется им или нет, но около правой руки незнакомца лежит жезл кудеснический, либо нечто, просто напоминающее его на вид.
Посему покуда решили не приветствовать его, а вот если сам Господин дома, первейший из сотрапезников, представит гостя, тут уж и поздоровкаться можно и нужно.
Так решили без сговора оба брата, просто подчиняясь законам ромейского вежества.
- Радуйся, Снепиус Северус!
Оба брата поприветствовали Северуса традиционными взмахами правых рук вперёд и вверх. На сём нужно было отдать должное гостям:
- Радуйтесь и вы, Сабиниус Фромиций и Сабиниус…
______________________________
* Альбион (Albion, слово кельтского происхождения) — древнейшее название Британских островов, известное ещё древним грекам, в частности упоминаемое у Птолемея и перешедшее затем в древнеримскую литературу. Также не в меру возгордившиеся «покорители Вселенной» римляне возводили самоназвание острова к albus (лат.) - белый, по цвету известнякового отрывистого южного и юго-восточного побережья Британии.
* * Corpus iuris civilis (лат) - «Свод гражданских законов» - Кодекс Юстиниана. Свод законов «нового времени», времени распада Западной Римской Империи.
Известен также под названиями «Свод Юстиниана» или «Кодификация».
* * * Министр здесь - персона благородного происхождения, соединяющая руки жениха и невесты во время помолвки, что означает её совершение.
Глава 63.
Снейп несколько растерялся потому, что забыл имя второго близнеца - Вероний или, как бишь его там, Вереций.
- Сабиниус Вероний. Знай же - ни в коем случае обижен я на тебя, о высокорожденный патриций Снепиус Северус Малефиций, за неупоминание имени моего, ибо все мы - шестеро братьев - весьма схожи друг с другом обличиями, и вполне мог ты перепутать меня с моим братом - близнецом Верецием, возлежавшим со мною рядом на первом семейном пиршестве, когда ты ешё удалился от всех наскоро, но разве «наскоро» покинул ты родственников своих новоприобретённых и родителей, ибо на протяжении часа с лишним да каким, удалился зачем-то к недостойному внимания сводному брату - бастарду своему. Уж не любови ли вы предавались?
Тут заговорил густым басом самый старший из детей Верелия - дебелый, как и все младшие Сабиниусы, брат Фромиций:
- С вестию благою посетили мы дом твой, приведя пред очи твои, о Господин дома сего, невесту твою, да чтобы проделать всё необходимое по закону благородному ромейскому - соблаговоли же побеседовать с ней, соединить руки и поцеловаться, как велит обычай помолвки. И молюсь я благословенным и милосердным богам отцов и прадедов наших - да не скажешь ты, увидев сестру нашу прекрасную, единородную, - тут Фромиций как-то замялся, но гордо вскинув голову - сказалась гордая кровь патрициев - продолжил, - чрезмерно жестокие словеса, расторгающие очную помолвку вашу.
- Нет, не жесток я от роду, хоть и жил я среди мстительных и злопамятных, не сдержанных ни на эмоции, ни на слова варваров - бриттов. Однако, кормили они меня лишь до наступления двенадцатилетия, после же удалился я от варваров сих, словно бы по наущению богов милостивых, о коих не ведал, видно, по мольбам отца своего, а позже - стал я иным, с усердием почитающим богов прародителей моих пречестных. Но словом высокорожденного патриция клянусь («Ещё не облобызавшись с курносой невестушкой»), будьте уверены, не скажу я: «Твоими словами не воспользуюсь», ибо твёрд я в решении своём заключить союз священный с девицею невинною, аки голубица, ждущую супруга своего, чистоту ненаглядную ради него, единственного соблюдая, как вещал неоднократно о невесте моей достойной высокорожденный отец ваш - волхв исключительно великий, умелый во всём, живущий благодаря магии много долее, нежели простецы. Инако говоря, с патрицианкою высокорожденною, оказавшеюся ещё и на счастие моё, и чаровницею
