- Одно другому не мешает. Но я бы хотел поговорить.
Светлый сел напротив, едва не охнув от резко стрельнувшей в позвоночник боли - как некстати радикулит разыгрался, и ничем ведь не лечится, зараза такая! Ни магия не берет, ни припарки не помогают. Одно слово - 'Исцеляющий'. Темный, наблюдающий за недругом либо не заметил, либо мастерски разыграл обычную ледяную невозмутимость, отчего Айрэл почувствовал себя еще неуютней и как можно непринужденней спросил:
- Впервые за столько лет и именно ты хочешь поговорить? О чем же?
Мгновенный ответ застал мужчину врасплох.
- О Несущей свет и Посвящении.
Ангел протестуя поднял руку.
- Вот как… Конрад…
- Тысяча лет - долгий срок, - прервал Айрэла демон. - Я заранее предугадываю, что ты можешь сказать. Но это скучно и совсем не интересно. Она слишком поздно появилась. Ты фактически без сил, управлять своим даром вы ее не учили, так как скрывали ее появление даже от нее самой. Так оберегали от меня, - сочувствующе и одновременно нагло ухмыльнулся демон, - да все впустую.
- Я понимаю.
- Поверь, на этот раз действительно ничего личного. Я, не желая дальнейшего появления Несущих свет, хочу прекратить их последующее появление раз и навсегда. Взамен я отменю свое проклятие… и не просто так, а полностью возвращу тебе твою молодость. Все что нужно - вот это.
В руках демона появился пожелтевший, потрепанный свиток. Взгляд Айрэла замер на драгоценной бумаге.
- Фактически мы с тобой вернемся к изначальному времени, расставив фишки на исходной позиции. Каждый останется при своем, ничего не потеряв: не будет ни Несущих, ни проклятия. Впрочем, - демон белозубо улыбнулся, - мы всегда сможем начать игру заново.
Повелители помолчали, размышляя каждый о своем.
- Да. Ты прав, - наконец, медленно, будто пробуя каждое слово на вкус, произнес ангел, - я хочу вернуть молодость. Ничего личного, надеюсь, девушка не будет долго мучиться.
Владыки стихий встретились взглядами.
'Ну вот, может еще и столик прихвачу, а то в другой раз у этого сквалыжника и камней не допрошусь', - довольно подумал Конрад, а вслух, придвигая к себе загодя прихваченные бумаги, произнес:
- Что же, обсудим детали предстоящего мероприятия…
- Боролась?! - Огрызнулся Айрэл в ответ на укоряющий взгляд пифии. - Как? Если твое пророчество - это бред! Он с легкостью уничтожает всех Несущих, как бы мы не охраняли их, как не тряслись над их жизнями… А мне как-то в старческом теле несладко жилось, знаешь ли.
Возмущенная пифия только открыла рот, чтобы высказать этому…этому… От злости, Наэла даже не смогла сразу подобрать слова, только сжала руку, будто схватившись за веник стрекучей крапивы, чтобы отстегать как следует этого несносного… как Владыка предостерегающе поднял руку. Очертания его тела поплыли, и перед провидицей предстал уже привычный пожилой мужчина: дряблая обвислая кожа, выцветшие голубые глаза, седые клочковатые волосы. Одернув балахон, он сел в стоящее рядом кресло.
Наэла выжидающе скрестила руки на груди, с явным презрением глядя на ангела. За дверью раздался топот, и кто-то замолотил кулаком в дверь:
- Повелитель?! Повелитель?..
Разноцветные занавеси разлетелись крыльями, впустив худощавого юношу, едва отметившего первое совершеннолетие. Совершенно запыхавшийся от быстрого бега, дабы как можно скорее сообщить Повелителю чрезвычайно важную весть, он с порога затараторил:
- Там такое! Такое! Старейшина Ориен меня отправил прямо к вам, так и сказал, и быстрее, говорит. Скажи Повелителю, что там, вот!
Старшие недоумевающе переглянулись.
- Отрок, - прервала посыльного пифия. - Так что же передал старейшина Ориен?
- Как что? - удивился мальчишка. - Я же говорю, на нас напали!
- Как?! - растерялся Владыка, впрочем, и пифия удивленно приподняла брови домиком. - Этого не может быть, он же обещал…
Ироничный, издевательский взгляд оракула встретился со взглядом ошарашенного новостью Айрэла.
- В смысле, - тут же поправился светлый, - как они посмели?!
ГЛАВА 3
- Доброе утро, - возвестил Повелитель демонов, входя в комнату пленницы-гостьи. Отличное расположение духа демона объяснялось просто: зачастую для хорошего настроения на день мужчине хватает всего лишь понятливой и умелой любовницы, выполняющей любое пожелание господина. А что больше нужно?
Комната ангелессы просторная и светлая, выходила окнами на восток и была ярко освещена утренним солнцем. Ведь ангел не видящий солнечных лучей то же, что человек без еды. Пару недель еще проживет, а после буквально за день сляжет и отправится к Прародителям.
На деле, время уже двигалось к полудню. Но в отличие от светлых, просыпающихся до Рассвета, для демонов одиннадцать утра - самое что ни на есть начало дня, когда замок только начинает лениво пробуждаться.
Повелитель застал Элли лежащей в постели. Вот только причина была вовсе не в утренней неге: не заметить бледный снулый вид и синяки, черными кругами залегшие под глазами девушки было невозможно.
- А кому и не очень доброе. - Так же жизнерадостно поправился темный и иронично приподнял бровь. - Неважно выглядите, что-то случилось?
- Как будто вы не знаете…
- Знаю, - согласился демон после секундного молчания, - и поэтому повторяю свою просьбу больше так не делать.
Девушка молча отвернулась к стенке. Кого здесь можно умолять о милости и снисхождении? Повелителя демонов?! И вновь унижаться? Нет уж!
Конрад прошелся по комнате, повертел в руках статуэтку, зачем-то снятую с камина, неторопливо возвратился к кровати и навис над девушкой. Она сжалась, втянув голову в плечи, исподлобья глядя на рослого, сильного и страшного демона.
Повелитель же, не особо церемонясь, сбросил с Элли покрывало, рассматривая руку с браслетом. Ангел от унижения залилась краской и попыталась натянуть отобранное одеяло. Демон зло рявкнул:
- Да не съем же я вас, в конце-то концов! Руку покажите.
Опухоль вокруг браслета не только не стала меньше за ночь, но почернела и покрылась гнойничками.
- А я предупреждал.
Девушка все-таки с усилием выдернула руку, едва не вскрикнув от резкой боли, безразлично сказала:
- Да, я помню.
В комнате повисло молчание: Элли тихонько баюкала руку, не желая поднять голову, демон так же молча изучал крылатую что-то решая про себя.
'Вероятность, что я сейчас вновь сорвусь и начну орать на нее не просто велика, а огромна. А эта дурища вновь расплачется. Глаза прикрыла, думает не видно, что слезы едва не ручьями текут. Нет уж -
