принципов. Ты ведь так и думаешь?
- А тебе не все равно что я думаю?
- Представь себе, не все равно. - Он наклонился, щекотнув губами ее ушко. - А уж когда ты так сладко спишь, такая беззащитная и… обнаженная.
Элли отшатнулась, только сейчас осознав, что и впрямь из одежды на ней осталось лишь тонкое батистовое белье, натянула до подбородка тяжелое одеяло.
Поднявшись с колченогого табурета он направился к двери, улыбаясь доносящемуся в спину словесному потоку относительно характера и моральных качеств некоей темной персоны, щедро приправленного 'страшными' ругательствами, как 'подлец, негодяй, мерзавец и лицемер'.
Он с улыбкой повернулся, прищурился, глядя на раскрасневшуюся в бессильной ярости девушку:
- Куда только делась застенчивая, невинная леди, минуту назад чахнущая в постели? Оказывается, маленький котенок умеет шипеть и царапаться? Неожиданно… но занятно.
Она сжала кулачки, жалея, что под рукой нет чего-нибудь относительно легкого и удобного для метания, но, не став унижаться до препирательств, просто откинулась на подушку.
Шерстяное платье, оставленное хозяйкой, чесалось и кололось во всех местах, но было теплым и закрывало все неприличные места, чему светлая порадовалась неимоверно, так как по ее мнению с некоторых пор неприличным было все. С онучами и лаптями пришлось повозиться дольше, закручивая так и эдак, едва не в десяток слоев, пока, наконец, лапоть перестал сваливаться с маленькой ножки. Радовало хотя бы то, что вокруг люди… ну или кто-то на них очень похожий. Людей, девушка правда до сих пор видела только на картинках и теперь любопытство снедало ее.
Просторная горница, в которую вышла Эля ее откровенно разочаровала. С точки зрения ангелессы, привыкшей к вычурной архитектуре Града (даже если это обычный сиротский приют), и роскоши Черного замка комната была обставлена бедно. Посередке круглый стол, две кровати за пологами, вдоль стены деревянные лавки. На лавках, нескольких табуретах, да и просто на выступающем порожке сидело около десятка мужчин разных возрастов. Все мощные, грубые с обветренными лицами, даже в парнях, которым на вид было не больше двадцати, чувствовалась сила. В комнате царил оживленный разговор, на минуту смолкший при появлении ангелессы. С трудом подавив желание раскрыть крылья, укутавшись от греха подальше, она растерянно огляделась, пролепетав:
- З-здравствуйте…
Нестройный гул голосов поприветствовал девушку, и пять пар глаз с любопытством уставились на девушку, а сидящий у входа из комнаты Конрад, улыбнулся и, хлопнув девушку чуть пониже талии, притянул к себе, пояснив:
- Это моя жена - Элиза.
Десяток завистливых и один яростно-ядовитый взглядов сошлись на темном. Не обращая внимания на испепеляющий взгляд ангелессы, он бесцеремонно посадил ее на колени, с силой сжал руки и тихо прошептал на ухо:
- Только попробуй мне что-нибудь возразить наперекор!
Элли сквозь зубы охнула, и, опустив лицо, зашипела в ответ:
- Что ты себе позволяешь?!
Со стороны их тихий разговор выглядел милой семейной сценкой.
- Если трое дюжих вонючих крестьянских молодцев на сеновале тебя устраивают больше, чем привилегия называться моей женой, на здоровье, можешь обозваться кем хочешь.
- Что?
- А как ты думаешь, о чем хозяйский сынок, да-да вон тот рыжий, с дружками больше часа трепался возле плетня, после того как мы объявились в поселке? Рядили, кто будет за руки-ноги держать, а кто первый насиловать. С женским полом у них тут дефицит, а тут такая красотка объявилась. Еще вопросы есть?
Девушку передернуло и она испуганно сползла с колен демона на лавку и прижалась к мужчине сбоку, а он хозяйственным жестом приобнял ее за талию.
Беседа текла своим чередом, будто неспешная равнинная река. Демон по видимости часами мог трепаться ни о чем, с легкостью, к удовольствию собеседников, поддерживая беседу на любую тему: вымышленные новости из некой столицы, цены на хлеб, обсуждение оружия и охоты.
Молодые охотники больше молчали, зато старшие с удовольствием расспрашивали гостя и сами поучающе вспоминали дни молодости и удальства. Седой старик, прикуривая выщербленную трубку, выдохнул кольцо дыма, чубуком указав на темного:
- А ты молодой ишшо совсем - мальчишка. Небось, и пороху толком не нюхал?
Конрад вежливо улыбнулся и развел руками, мол: 'Да куда мне'.
- Ну от и я смотрю. Оружие-то хоть раз держал или так, издалека разок посмотрел на воинов? Хотя… скоро настоящие богатыри и вовсе в былинах останутся, а каким концом за меч браться и никто и не вспомнит. Молодежь… - Он осуждающе покачал головой. - Вон и наши уже ружей накупляли, а соседнее королевство уже и пистолей ишь напридумали. А уж пушки у них рявкают так, что уши залаживает.
Конрад как-то смущенно улыбнулся и вдруг, к искреннему удивлению девушки, сказал:
- Оружие? Держал… меч один раз. Да какой из меня воин - писарь я.
Элли удивленно вытаращилась: 'Темный сбрендил'?! А демон, ничуть не смущаясь стал расписывать тяжелую жизнь государственного служащего: в пыли, со свитками да бумагами, приход-расход, убыл- прибыл…
- Писарчук, значит, - презрительно ухмыльнулся мужик. - Канцелярская крыса.
Рейтинг темного пополз вниз… точнее обрушился горной лавиной. Среди удалых лесорубов, да отважных охотников такая 'профессия' была где-то на уровне золотаря…
Но, наконец, разговоры стали плавно переходить в застолье: мужики оживились, подсаживаясь к богатому столу, церемонно наливая в граненые стопочки мутного первача и раскладывая по тарелкам вареную картошку и разносолы.
Элли сидела уткнувшись в пол; двумя руками, как ребенок, баюкая кружку с водой и чувствуя как плотный комок тошноты подкатывает все ближе к горлу. Свинина, истекающая жиром… копченые куры, кровяная колбаса… Как это можно есть?!
- А что-то твоя баба ничо не ест? - Подозрительно уставившись на светлую возмутился хозяин. - Или не по нраву ей наше простое крестьянское кушанье? Иль городские колбаску не едят?
Конрад прищурился, и не глядя на Элли, бросил:
- Она на сносях.
Девушка поперхнулась и с ужасом уставилась на темного.
- Да? - Удивился мужик, - По виду и не скажешь.
- Срок малый, - пожал плечами темный.
- А и вправду девка твоя, краля ладная. - Влез в разговор дедок с кучерявой густой бородой. - Мне, правда, по душе, чтоб было за что подержаться. А эта тонкая-звонкая как тростиночка, небось как пристроишься сзаду или спереду, так и боишься, как бы не переломалась.
Громовой хохот сотряс комнатку. Пунцовая Элли, молча сидела, уткнувшись в пол.
Из кухни высунулась давешняя белокурая хозяйка, и подхватив девушку под локоть, замахнулась полотенцем на говорливого дедка.
- Охальники! Что же вы девочку смущаете-то! И ты, - возмущенно прикрикнула она на Конрада, - ишь, тоже мне мужик! А за бабу свою мог бы и вступиться!
Демон явно смутился, зато дородный мужик - судя по всему муж - зло прицыкнул:
- Цыц, женщина, когда мужики разговоры ведут.
Баба замахнулась на него полотенцем.
- Я тебе сейчас покажу - женщину!
- Ну ладно-ладно, че ты уж так… - пошел на попятный муж.
- Пойдем, девонька, на кухню, а то эти срамники и черта засмущают.
Черт, или в данном случае демон, как раз чувствовал себя как рыба в воде, только проводил девушку долгим взглядом и вновь вернулся к застолью.
