Русская поэзия Китая: Антология

НА ПОЛУСТАНКЕ

Силуэты сиреневых гор,
Словно туч грозовых очертанья
Стерегут бесконечность молчанья,
Замыкая собою простор.

Изумрудная зелень болот
Да обрывистый берег речушки,
Чьим-то годам подводят кукушки
Бесконечный, бессмысленный счет.

За вокзалом — прозрачный родник,
Как единая бедная гордость
Дачных станций последнего сорта,
Чуть течет между листьев гнилых.

Бродят утки и свиньи. Индюк
Гордо ходит пугливым султаном,
Пчелы смехом звенят неустанным,
Небо, зелень и скука вокруг…

Переулок и лестница. В ней
Перегнив, провалились ступени;
Купы вязов причудливой тенью
Укрывают жилища людей.

У начальника вечером чай.
Тихий дождик пустых разговоров:
— Вот и дачники съедутся скоро…
Ван-то наш: перевелся в Китай!

Рельсы скупо блестят за окном,
Опустилась рука семафора,
Мчится поезд… О, Боже! Как скоро!
Сколько света, блистания в нем!

Бьется в окнах экспресса судьба,
Улыбаются женские лица,
Машинист на лету, словно птица,
Круг путевки схватил со столба.

Затихает ритмический стук,
Наступает опаловый вечер,
Вспомнить день догорающий нечем:
Небо, зелень и скука вокруг…

Не желай, не люби, не страдай,
Так проходят и весны, и зимы:
Жизнь, как поезд, проносится мимо…
У начальника вечером чай.

НОЧЬЮ

Ночь набросила ризы спокойной печали
На усталые дали земли.
Рассыпною росой в небесах засверкали
Дальних звезд золотые огни…

В руслах улиц шуршит, говорит и хохочет
Жизнь, безумно летящая прочь,
Но смежают дома утомленные очи,
Чтобы слушать бездонную ночь.

В темных улицах плавится страшно и гулко
Пьяный крик, гоготанье и визг.
А в пустынном провале над тьмой переулка
Тонкий месяц серьгою повис.

И идут облака… Серебристой вуалью
Острый серп, точно дымкой, повит;
Дуновение ветра весенней печалью,
Свежей далью ночною пьянит…

Засыпает усталый, измученный город,