Русская поэзия Китая: Антология

                                         токам.
Грудью своей
                             восьмисоткилометровой
Нас,
           озверев,
                                   растолкало пространство.
Меж нами,
                  с присвистом,
                                           пронзающим ветра вой,
Лишь поезд,
                        как нищий с котомкой,
                                                                странствует.
Мне — праздник,
                             когда,
                                         вскричав мое имя,
Почтарь серьезный
                                        в зеленой тужурке
Приносит пакет
                               со слезами твоими,
Выплаканными
                            в зимние
                                                    пурги.
Читаю.
                  И вижу
                                             миниатюрный,
Опененный кружевом
                                          твой платочек,
Который служит
                             бездонной урной
Бессонной тоски
                                в одинокие ночи.
Ложусь.
                      Погружаюсь в туманные кущи.
И лестницей сна
                             в небо высокое,
Уводит меня
                             твой голос влекущий,
Аукающий
                         из Владивостока.

1931

Харбин

ДЕВУШКЕ ИЗ СУЧЖОУ

Отчего, скажи мне, ты такая
Нежно-золотая, как закат?
Отчего, в моих объятьях тая,
Ты загадочный свой прячешь взгляд?

Отчего, скажи мне, эти косы
Так черны, как беспросветный мрак?
Отчего в твоих глазах раскосых
Мне мерцает сказочный маяк?

Отчего, скажи мне, так душисты
Эти плечи, сладкие, как мед?..
Хорошо под небом золотистым
Нежно прижимать к ним теплый рот.

Ты грустишь, свою тоску скрывая,
Незабвенная моя Линь-Ху.
Ты чужда, язычница святая.
Душному и сладкому греху.

О могучих, о крылатых джонках
(Злая поэтическая ложь!)
Голосом нежнее лютни тонкой
Ты мне песни грустные поешь.

Мчит тебя из города чужого
Песня легкокрылая назад.
Знаю, вспомнила родной Сучжоу…
Дом отца… луной залитый сад…

Замолчи! Мне эта песнь знакома.
Я заплакать сам с тобой готов
О тепле утерянного дома,
Ласке незабытых вечеров.

Помолчим, сплетем теснее руки.
В поцелуе заглушим тоску.
В радостной, в невыразимой муке
Мы сгорим с тобой, моя Линь-Ху!

Знаю, что опять, в объятьях тая,