Не потерял момента, и, —Стругая гладь, спешит спасательныйМотор, надежду затаив.Прыжок. И вынут утопающий —Свободе личности назло.Ах, вымокшая шантрапа! ЕщеПечалится: не повезло.Беда! становишься ехидою,Беседуя с тобой. Ты — тот,Кто жизнь считает панихидою,Тогда как жизнь — переворот.Тогда как жизнь — великий заговорГромов и ловля на лету Клинков,взлетающих зигзаговоВ нетронутую темноту.
ЗА ВРЕМЕНЕМ!
Устал с утра давитьсяИдущей в такт со временемСлепой передовицейГазеты. Жизнь, согрей меня!Не прихоть! Еле-елеТеперь справляюсь с ленью яК концу моей недели…Мутит (перечисление):От улиц, от традицийКивков, от «дам с собачками»,Спешащих возвратитьсяНа мой закат запачканный…Бывают люди сталью,А жизнь — магнитом ласковымДля них. Глядишь, присталиПроворными булавками.Бывают люди медью,Как я. И нет проворства в них!И — медлят, медлят, медлят,Чтобы потом наверстывать.Но в этот ад — в погонюВольют, как бы нечаянно,Последнюю агонию,Победное отчаянье!
В РАЗДУМЬИ
Что я? Калика перехожий, —Смирился внешне и притих…Жизнь смотрит искривленной рожейНа гордость замыслов моих,И с горечью я понимаю,Что я не все осуществлю, —Но так безумно я мечтаю,С такою верностью люблю,Что даже и в часы лихие,В болезни, в гнете и тоске,Все мнится мне, что я в России,А не в маньчжурском городке…И в самом деле, в самом деле —Иль не со мной моя тоска,И покаянные недели,И трепет сердца у виска —Вся русская моя природа,Полузадушенная мной?И как я рад, когда поройВеду себя, как иноземец, —Холодный бритт, упрямый немец —Как горд!.. Кровь моего народаВо мне сияет новизной!
