Он снова хотел выключить свет.
Но передумал и огляделся вокруг.
Да, права была Ленка: если к столу и кровати тут ничего не добавилось, то стены, действительно, благодаря усердию паломников стало не узнать.
Все они были завешаны большими и маленькими иконами, вырезками из журналов с изображением монастырей, церквей и портретами старцев…
С текстами молитв…
— Когда-то под ними, — усмехнулся Стас, — висели следы моих поисков смысла жизни.
После того, как впервые придя к ним знакомиться, бывший крупный чиновник на пенсии, ближайший сосед Григорий Иванович сказал, что главное в жизни — это власть, Стас вырезал — откуда только смог — фотографии президентов, генералов и других людей, обладающих этой властью.
Тоже стал вырабатывать ее в себе.
И, по-своему, разве что не молился на них…
Следующий гость — дядя Андрей, огромный мужчина, работавший на бойне, а затем ставший жалким инвалидом после инсульта, убедил Стаса, что нет ничего лучше, чем вкусно есть и наслаждаться всеми благами жизни. От чего его, и как впоследствии не напрасно, всячески пытался отговорить отец. Но дядя Андрей и слушать тогда не захотел, за что потом и расплатился здоровьем.
Новых вырезок беседа с ним не прибавила, но направление мысли Стаса тогда несколько изменилось.
Затем здесь побывал олигарх Игорь Игоревич — отец Ника, бывшего тогда безнадежным наркоманом, которому не смогли помочь миллионы и миллиарды отца, и которого избавил от этой смертельной зависимости своею дерзновенной к Богу молитвой и любовью отец Тихон.
После отъезда Игоря Игоревича на стене появились вырезки из газет с курсами доллара и других валют, интервью с известными бизнесменами.
А Стас решил, что все вместе: власть, деньги и развлечения с удовольствиями и составляют настоящий смысл жизни.
Все это неожиданно перечеркнул директор местной школы Юрий Цезаревич. Бывший тогда яростным атеистом — это потом, едва не погибнув жуткой смертью, он обрел веру — он уверенно заявил, что смысл жизни заключается в том, чтобы ставить после себя благодарную память потомкам.
Как, например, великие поэты, писатели, ученые, актеры…
Или — просто скромно воспитавшие детей, проложившие новую дорогу, посадившие деревце люди…
Стас тщетно пытался выведать, а каково же тогда всем им самим после смерти жить в этой памяти?
Чувствуют ли они хоть что-то?
Сам он тогда панически боялся смерти, даже затыкал себе уши, чтобы не слышать своих мыслей о ней…
Но тут, под влиянием Юрия Цезаревича, она властно напомнила о себе: и все эти только что вожделенные — власть, слава, деньги сразу потускнели, стали бессмысленными и никчемными.
Ибо всё когда-то, стань ты хоть диктатором всей земли и самым богатым человеком на свете, должна была перечеркнуть смерть.
Поэтому этот заданный вопрос был для него самым главным.
Можно сказать, последней надеждой.
И важнее его не было ничего на свете!
Но вразумительного ответа от поспешившего переменить тему разговора Юрия Цезаревича на это не последовало.
