надо рубить по себе! Я ей — маме, разумеется, не дочери, хоть папа твой и возражал, даже намекнула по телефону, не сейчас, конечно, и не подумай, что все из-за того звонка — давно уже, с год назад. Прости, но это был мой долг по отношению и к тебе, и к Лене. А что? Испортила бы только жизнь вам обоим. Через полгода, самое большое — год, как теперь говорят, разбежались бы. А ну как бы дети пошли?
— Мышка бежала, хвостиком махнула…
Стас, впервые услышав, что мама, оказывается, проявила инициативу и звонила маме Лены, хотел было возмутиться. Но мысленно махнул на все рукой. Какая теперь разница?
И только сказал:
— Яичко упало и… разбилось!
— Так что, как говорится, что Бог ни делает — все к лучшему! — слегка ободренная тем, что все обошлось, как нельзя лучше: и правду, наконец, сказала, и сын, кажется, не обиделся — уверенно подытожила мама.
— Да, вот видишь, и ты в кои-то веки про Бога вспомнила! — чуть отвлекаясь от сказки, заметил Стас.
— А что — и вспомнила! Еще и в ваш с папой храм схожу — свечку поставлю. Что все оно так — само собой — получилось!
— Дед плачет… баба плачет…
В детстве при этих словах Стас всегда плакал и сам.
Вот и теперь горло у него перехватило.
По щеке, щекоча, поползла слеза.
Нужно было говорить, что курочка Ряба стала утешать стариков, обещать им снести новое яичко, уже не золотое — простое.
Но он не мог…
— Стасик… — вдруг послышалось над самым его лицом. — Ты что — плачешь? Вот дрянь, до чего довела парня…
Стас медленно открыл глаза.
И такой молчаливый, переполненный болью упрек был в его взгляде, что та не выдержала и успокаивающе зачастила:
— Все-все! Ухожу! Я попозже приду… Ладно? Примочку на лоб поменяю. Но только ты, если что — сразу зови!
Мама ушла, плотно закрыв дверь.
И о чем-то принялась разговаривать по телефону с папой.
Громко включив телевизор, чтобы Стас не мог расслышать ни слова.
Впрочем, могла и не стараться.
Он и без того знал, о чем они говорят.
Точнее, о ком.
Да и стены их новой квартиры, не то что в прежней, или в том же доме в Покровке.
Абсолютная звукоизоляция!
Теперь у папы, как и положено академику, не квартира, а настоящий дворец, и к ней — роскошная дача с соснами во дворе, дорогая машина с шофером…
А во всем остальном — да, все точно так, как было когда-то в Покровке.
Где навсегда осталась его — не его Ленка.
Что с ней…
