дернуть за колокольчик, чтобы вызвать управляющего и дать соответствующие распоряжения.
Но тот сам осторожно постучался в дверь.
И, войдя, протянул золотой поднос с лежащим на нем свитком папируса.
— Вот, господин — письмо! Только что получено из Синопы! Ты велел приносить такие в любое время дня и ночи!…
— Да! Да! Прекрасно, и как нельзя кстати! Сами боги подсказывают мне, что я прав… Давай его скорей! Ну-ка, ну-ка... странно — почерк не Ириды! Что это, разленилась писать? Да и вообще письмо вроде как не от нее. Ну да, от городского совета… Не иначе, как снова просить будут о чем-то! То ли еще будет, когда я стану цезарем?
Самодовольно улыбаясь, Ахилл развернул папирус.
Прочитал первые строки.
И тут улыбка внезапно сползла с его лица.
Он как-то странно, беспомощно взглянул на управляющего.
С ужасом стал читать дальше.
В отчаянии вскрикнул.
Бросил, как будто смертельно ужалившую его змею, свиток на пол…
И принялся в бешенстве топтать его ногами…
В письме глава Совета Синопы извещал уважаемого отца-сенатора, что его жена Ирида вместе с детьми убита грабителями, ожидавшими, по их признанию, найти в его доме несметные богатства. Все преступники пойманы, скрыться удалось только наводчику, по имени Янус…
После этого жизнь продолжалась уже словно в сплошном кошмарном сне.
Хотя внешне все было прекрасно и радостно.
…С калейдоскопической быстротой мелькали вокруг довольного Мурены поля, луга, леса, реки, моря, корабли…
Неизменным оставался только сидящий рядом с ним — то в повозке, то на триреме словно закаменевший Ахилл.
Он не замечал ничего вокруг.
Выше голову, мой мальчик! Скорее, скорее! — торопил возниц и капитанов Мурена. И, обращаясь к Ахиллу, объяснял: — Нерон не прощает тех, кто опаздывает к началу его концертов!
— Опять…опять…опять он был прав! — бормотал Ахилл, глядя на все красоты, словно на пустоту. — Только кто, ну кто мог подумать, что за это проклятое золото будет такая расплата: ее кровью и моими слезами?… Ну, почему… почему… я сразу не послушал его?!
— Кого его? Того самого христианского жреца? И какое еще золото? — хмурился Мурена. — Ну что ты, как голову из-за Ириды потерял? Да, конечно, это несчастье. Горе, от которого заплакал бы сам отец трагедии — Эсхил. Плачу и я. Но… подумай сам — какая бы из нее была императрица? Все равно тебя ждал развод! И женитьба на знатной, достойной для самого цезаря — матроне! Ну, мой мальчик, не унывай! Впереди новая жизнь, о который не может мечтать ни один из смертных! Подыщем тебе другую жену, утешит, забудешься!
— Другую Ириду? Забудусь?!
— Да перестань ты, ради богов! — крикнул, не выдержав в конце концов, Мурена. — Возьми себя в руки! Приведи в порядок мысли, лицо, чувства! Разве я могу рекомендовать Нерону такого легата?… — И снова, обращаясь к капитанам и возницам, торопил: — Скорее, скорее! Опаздываем!…
Они мчались быстрей, чем возница на состязаниях…
И вот уже — Римская провинция Ахайя.
