— Стасик… Стас из Покровки! — сникая почему-то перед таким тоном, поправился Стас.
— А-а, из той самой! Деревенский, значит? — в голосе девушки прозвучало нескрываемое пренебрежение.
— Почему? — удивился Стас. — Я из Москвы.
— А что ж тогда говорите — из Покровки? — уже более дружелюбно начала девушка, но тут — Ваня… точно по голосу Ваня! — позвал ее, и она отключила телефон.
— Ничего не понимаю… — пожал плечами Стас.
Но размышлять до звонка Вани, что и как, было бесполезно.
И он позвонил хакеру.
Здесь тоже откликнулся женский — но уже пожилой и грустный голос.
Это была мама гениального компьютерщика.
От нее он узнал, что тот уже полтора года сидит в тюрьме.
И сидеть ему еще долго-долго.
До самой, как она сказала, ее смерти…
После этого он позвонил еще одному другу, с которым судьба свела его в Покровке — Нику.
Хоть тот отозвался сам.
Но голос его, как и положено, наверное, сыну миллиардера и самому теперь чрезвычайно богатому человеку, был кратко-нетерпеливым.
Хотя он был и рад звонку Стаса, но тут же, чуть ли не на вы, сказал, что очень занят. А когда тот едва заикнулся про мыслефон, сразу же оборвал его:
— Это не телефонный разговор. Тем более со мной, где все номера прослушиваются конкурентами. Идея, как я понял, достаточно нова и абсурдна для того, чтобы в нее можно было вложить большие деньги. Как только найдется подходящий повод, я вырвусь к тебе на пару деньков. И мы с тобой обсудим все предметно и обстоятельно. А теперь — всех благ!
Да, непросто и с неожиданной перспективой, еще даже не начинаясь, пошла работа над мыслефоном…
«Эх, сейчас бы его изобрести! — машинально глядя на фотокарточку Лены, вздохнул Стас. — Тогда бы я сразу узнал, о чем ты там думала и думаешь…»
Спохватившись, он вспомнил про вето.
Поглядел на обручальное кольцо.
Но снимать его не стал.
В конце концов, это подарок еще одного друга — богатого Ника, и на нем выгравирована молитва.
А вот фотокарточку….
Он встал.
Прошел к полке.
Стараясь не глядеть в глаза Лены, взял снимок, вложил его рядом с кленовым листом в книгу, которую очень любил читать во время еды и когда уставал, чтобы развеяться.
Заложил ее за книжный ряд, чтобы не было даже видно.
С горечью усмехнулся:
«Некогда теперь отдыхать!»
Затем надел на себя крест-мощевик.
Мысленно попросив святого апостола (имя его, Господи, Ты веси!) помочь ему в разговоре с Богом,
