И, тем не менее, обоим все было ясно…
8
— Ты не замерзла? — с беспокойством спросил Стас.
Обратно они шли, крепко взявшись за руки и уже без умолку разговаривая…
Разговаривая…
Словно пытались разом наверстать упущенное.
Много ли поговоришь в письмах?
Или по телефону…
И тем более, после такого хоть и недолгого, но страшного молчания!
— Надо же, как все повторяется! — удивился Стас.
— Что все? — тут же заинтересовалась Лена.
— Да мы совсем недавно с Ваней шли по этой дороге…
И объяснил:
— Только с точностью до наоборот.
Туда, в отличие от нас — разговаривая.
Точнее, говорил он, а я больше слушал.
А обратно молча.
— У него что — какие-то проблемы с молодой женой? — не без тревоги в голосе спросила Лена.
Стас не мог выдавать чужих тайн.
Поэтому, зная, что вскоре все само собою раскроется, лишь вздохнул:
— Сама все увидишь…
Сказал.
И осекся на полуслове.
Ну надо же, как неудачно вышло!
Он уже понял, что у Лены что-то случилось с глазами.
И она позвонила ему, чтобы не быть ему в жизни обузой.
«Обязой», как она говорила когда-то в детстве Ване, которого родители обязывали следить за младшей сестрой.
Что для него было немалой обузой.
И вот теперь он так неловко лишний раз напоминать ей о ее болезни…
— Ничего, — почувствовав состояние Стаса, стиснула ему пальцы она. — Я ведь еще слышать могу. А что не увижу, то теперь ты мне будешь рассказывать, правда?
— Конечно! — сглотнув комок в горле, пообещал Стас и без упрека спросил: — Ну почему ты мне сразу все прямо не сказала? И вообще — как это все случилось?.. Если, конечно, не секрет?
— Да какие у меня могут быть от тебя секреты? Тем более теперь…
Лена помолчала, словно взвешивая каждое слово, задумчиво произнесла:
— Не хочу обманывать тебя с самого начала... Это все произошло около года назад, после разговора с моей мамой. Точнее, после ее телефонной беседы с твоей мамой. Она мне сразу ничего не сказала, только несколько дней ходила сама не своя. А потом стала
